Перворожденный
Шрифт:
– В этой мысли есть некоторые положительные стороны, – медленно произнес он. – Давайте ее обсудим.
Дунбарт просиял. Тералинд сильно побледнела, и Ульвиссен подскочил к ее креслу, умоляя сохранять спокойствие.
В этот момент Кит-Канана озарило. Он вспомнил, где видел Ульвиссена. Это случилось в тот день, когда он спас Макели от Вольторно. Когда после их поединка полуэльф упал, на холм взобралась толпа людей с его корабля. Самый высокий из них, как и Ульвиссен, носил густую рыжевато-коричневую бороду. И к тому же этот человек сказал, что провел большую часть жизни на кораблях…
Ситас спрашивал у Пророка, что хорошего тот нашел в проекте гномов.
Прежде чем ответить, Ситэл сделал паузу, тщательно обдумывая свои слова.
– Мне понравилось не предложение короля Вольдрина управлять спорными территориями, – ответил он. – Мне понравилась мысль о создании буферной зоны, не зависимой ни от нас, ни от императора, ни от Торбардина.
– Ты предлагаешь нам создать новое государство? – с любопытством спросила Тералинд.
– Не самостоятельное государство, а буферное, – ответил Пророк.
Ульвиссен требовательно потянул свою госпожу за рукав. Тералинд в раздражении на мгновение отвернулась от Ситэла, чтобы переговорить с сенешалем, затем попросила собравшихся сделать небольшой перерыв. Дунбарт сел, запихав измятый пергамент с письмом своего короля за пазуху парчового камзола. Несмотря на сомнения, которые он испытывал относительно предложения своего короля, он остался полностью доволен собой.
Кит-Канан едва сдерживался, наблюдая за происходящим. Он не мог разоблачить Ульвиссена во время дипломатических переговоров – особенно сегодня, в первый день своего пребывания в Сильваносте. Такое обвинение будет нарушением правил хорошего тона и поведения в Звездной Башне! Более того, мог ли Кит-Канан быть абсолютно уверен, что видел в банде Вольторно именно Ульвиссена? Бородатые люди действительно очень похожи друг на друга. Но, как бы то ни было, заученные манеры сенешаля и вся эта бессмысленная трата времени раздражали его своей глупостью.
– Мой король предлагает разделить права между тремя народами, – заключил Дунбарт, когда Тералинд знаком сообщила, что готова. – Эрготу отводится право пасти скот, Сильванести – обрабатывать землю, а Торбардину – добывать руду.
– Любое предложение, отдающее контроль за территорией в руки какого-либо одного государства, неприемлемо, – пронзительным голосом возразила Тералинд. Прядь темно-каштановых волос выбилась из-под гребня, она рассеянно заправила ее за ухо и уже более вежливо добавила: – Конечно, если при этом не будут гарантированы права Эргота.
Члены делегаций, сбившись в кучу за креслами своих руководителей, начали спорить между собой о преимуществах совместного управления спорной территорией. Голоса их становились все громче и громче. Наконец Кит-Канан, потеряв терпение, вскочил на ноги.
Ситэл поднял руку, призывая к тишине.
– Мой сын Кит-Канан будет говорить, – объявил он, и по губам его пробежала легкая усмешка.
– Как вы знаете, я только что возвратился в Сильваност, – быстро, взволнованным голосом начал принц. – Некоторое время я провел в диком лесу, далеко на юге, где мне пришлось познакомиться с разными эльфами и людьми. Одни, как мой друг Макели, называли
– Да это же возмутительно! – взорвалась Тералинд. – Какое отношение все эти вещи имеют к обсуждаемому вопросу? И что хуже всего, твои обвинения бездоказательны!
Ситэл в первый раз сбросил свою личину безразличия.
– Мой сын говорит правду, – ледяным голосом осадил он женщину. – Ему можно доверять.
Властность, звучавшая в его словах, заставила Тералинд смолкнуть, а Пророк велел сыну продолжать.
– Проблема состоит в следующем. Пока короли и императоры бьются за национальную гордость и престиж, простой народ – невинные эльфы и люди – расстается с жизнью. Только богам известно, кто же на самом деле виноват, однако сейчас у нас есть возможность положить конец этим страданиям.
– Расскажи нам, как это сделать! – саркастически произнесла Тералинд.
– Во-первых, мы должны принять, что наша единственная цель – мир. Мне нет нужды быть прорицателем, чтобы понять: многие в Далтиготе и Сильваносте считают войну неизбежной. Итак, я спрашиваю вас: является ли война решением проблемы? – Он обернулся к лорду Дунбарту. – Ты, мой господин, как считаешь: решит ли этот вопрос война?
– Твой вопрос некорректен, – обеспокоенно возразил гном.
Но от Кит-Канана не так-то легко было отделаться.
– Да или нет? – настойчиво повторил он.
Все собравшиеся воззрились на Дунбарта, ерзавшего в своем кресле.
– Война никогда ничего не решит, если люди доброй воли…
– Просто ответь на вопрос! – рявкнула Тералинд.
Дунбарт изогнул одну кустистую бровь и твердо ответил:
– Нет. Война ничего не решит.
Кит-Канан обернулся к безмолвному калеке-претору и его супруге:
– Думают ли в Эрготе, что война поможет решить вопрос?
Претор слегка качнул головой. Как обычно, за него ответила жена.
– Нет, – произнесла Тералинд. – Нет, если мир обойдется дешевле.
Кит-Канан обернулся к отцу:
– Что скажешь ты, Великий Пророк?
– Ты ведешь себя вызывающе, – предупредил Ситас.
– Оставь его, – просто сказал отец. – Это вполне законно – спросить нас всех. Я никогда не хотел войны и сейчас не хочу.
Кит-Канан кивнул и оглядел собравшихся:
– Ну а теперь, эльфы, гномы и люди, неужели нельзя найти какой-то путь управления этой страной сообща?
– Не пойму, какое отношение к нашему спору имеют гномы, – угрюмо сказала Тералинд. – Вряд ли на оспариваемой земле живет хоть один из их народа.
– Нет, не живет, но ведь этот вопрос касается и границ наших владений, – напомнил ей Дунбарт. – Естественно, нам небезразлично, с кем соседствовать.
Сквозь сотни узких окон в стенах башни в зал просачивался солнечный свет; в открытую дверь врывался мягкий ветерок. День манил всех бросить нудные разговоры. Ситэл потер руки и объявил:
– Сейчас самое время прерваться, не только для того, чтобы обдумать вопросы мира, но и для того, чтобы отведать хлеба и мяса, прогуляться на солнце.