Перворожденный
Шрифт:
— Граспер?
— Разве вы ее не помните, Гроув? Ваши «томми» в самый день Разрыва схватили полуобезьяну и ее детеныша. Они назвали ее Граспер, Рвачихой, за то, что она очень уж активно пускала в ход свои когти. Кроме того, она очень ловко умела вязать узлы из соломы, ради удовольствия. В последний вечер, перед тем как меня отправили через Глаз на Землю, я попросила их обращаться с обезьяной помягче. А это, надо полагать, ее детеныш, ставший взрослым. А что? Если австралопитеки живут так же долго, как, скажем, шимпанзе, то такое вполне возможно. И могу поклясться,
Гроув спросил:
— А каким образом, Господи помилуй, она попала сюда? Эуменес ответил:
— Она сама во всем виновата. Она входила в шайку, которая нападала на западную железную дорогу. Эта шайка постоянно преследовала поезда до самого Вавилона, делала засады на пригородных фермах. Они даже пытались проникнуть через стены в город! И проникли бы, если бы не охрана. В конце концов, именно эту особь изловили в сети и доставили в город ради потехи двора. Мы посадили ее в одну клетку с Блумом, но тварь пришла в настоящее неистовство! Она желала находиться где угодно, только не в одном месте с этим человеком.
— Это была моя идея, — признался Абди. — Мы посадили ее на поводок и позволили идти, куда ей вздумается.
— И она пришла сюда! — докончила рассказ Байсеза. — Словно бы ее тянуло сюда, как и меня. Здесь она сразу же успокоилась, словно нашла именно то, что искала.
Гроув немного подумал.
— Я вспомнил, — сказал он, — Мы держали ее вместе с матерью в палатке, которую растянули над плавающим в воздухе Глазом. Вы помните, Байсеза? По отношению к Глазу мы вели себя тогда не так почтительно, как теперь. Возможно, именно тогда эта несчастная тварь установила с Глазом что-то наподобие связи. Но как она теперь догадалась, что Глаз здесь?
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — сказала Байсеза. — Это мягко сказано.
Гроув внимательно осмотрел ее логово.
— Кажется, вы здесь веселитесь, как можете, — сказал он.
— Стильная штучка, полный улет, — ответила Байсеза. Гроува, судя по всему, такой жаргон ввел в тупик. — К тому же у меня есть мой телефон. Просто кошмар, что Скафандр номер пять обесточен, а то он тоже смог бы составить нам приличную компанию. А здесь у нас химический туалет, — показала она. — Я его утащила с «Маленькой Птички». Абди приносит мне еду и убирает. Ведь вы мой связной с внешним миром, не правда ли, Абди?
— Да, — неопределенно пробурчал Гроув. — Но что вы сами-то здесь делаете?
Эуменес мрачно объяснил:
— Вы должны знать, что, по мнению Александра, она пытается найти способы взаимодействия с Глазом ради его пользы. Если бы не вера царя в то, что Байсеза служит его целям, ей вряд ли разрешили бы здесь находиться. Вы должны ни на минуту об этом не забывать, когда будете разговаривать с ним, капитан.
— Само собой. Но в чем же истинная причина, Байсеза?
— Я хочу домой, — просто ответила она. — И хочу добраться туда тем же путем, как делала раньше. Я хочу снова увидеть мою дочь и мою внучку. А Глаз — это единственный возможный путь. Примите мое
Гроув посмотрел на эту женщину, лишенную семьи и такую одинокую среди всех здешних странностей.
— У меня тоже когда-то была дочь, как вы знаете, — сказал он полным горечи голосом. — Далеко-далеко, дома. Сейчас ей должно быть столько же лет, сколько вам. И поэтому я понимаю, почему вы здесь, Байсеза.
Она улыбнулась и снова его обняла.
После этого им по большому счету уже нечего было сказать друг другу.
— Хорошо, — сказал Гроув после некоторой паузы. — Я вернусь сюда снова. Мы пробудем в Вавилоне еще несколько дней. Я чувствую, что должен хоть как-то помочь этому бедолаге Блуму. Мы, современные люди, должны держаться друг за друга.
— Вы добрый человек, капитан. Только постарайтесь не подвергать себя опасности.
— Я — старый стреляный воробей, так что не беспокойтесь…
Они ушли.
В дверях Гроув повернулся и еще раз посмотрел на Байсезу. Она, не обращая внимания на неотрывно следящую за ней полуобезьяну, ходила вокруг висящей в воздухе сферы и похлопывала ее руками. Руки словно бы соскальзывали с поверхности Глаза, отбрасываемые какой-то невидимой внутренней силой. Гроува восхитила та фамильярность, с какой Байсеза обращалась с враждебной, страшной и совершенно непонятной штуковиной.
Догоняя остальных, он был рад, что в темноте храмовых коридоров никто не видит, как из его глаз катились слезы.
60. Дом
30 марта 2072 года
По оптоволоконной линии позвонила Паула. С момента сецессии Солнца большой компьютер Нью-Лоуэлла несколько уточнил свои предсказания относительно времени, когда наконец на Марсе случится Разрыв.
— 12 мая, — сказала Паула. — Около четырнадцати часов.
Значит, осталось всего шесть недель.
— Спасибо, — ответила Майра. — Теперь мы знаем.
— Мне сказали, что позже предсказание можно уточнить до долей секунды.
— Очень полезная информация, — сухо вставил Юрий. Паула продолжала:
— Мы также получили информацию относительно состояния вашего ядерного реактора. Вам известно, что скоро вы останетесь без энергии?
— Разумеется, — столь же сухо ответил Юрий. — Перезагрузка весьма проблематична.
— Мы считаем, что до Разрыва топлива вам хватит, хотя в последние несколько дней положение будет не очень приятным.
— Придется экономить. Нас здесь всего двое.
— Хорошо. Но помните, что в Лоуэлле для вас всегда найдется место.
Юрий посмотрел на Майру, которая ему улыбнулась. Потом сказала:
— То есть бросить дом? Нет, спасибо, Паула. Лучше кончить все здесь.
— Я так и думала, что вы это скажете. Ну, что ж, хорошо. Если передумаете, то вездеходы все еще на ходу.
— Мы знаем это, спасибо, — нетерпеливо сказал Юрий. — Тем более что один из них наш.
Они еще поговорили о разных делах, и что делать в день X.