Первозданный рай
Шрифт:
— Знаю. Но ведь ты не можешь ехать одна. Кто-то должен тебя сопровождать. К тому же тебе с Бёрком не справиться.
— Отец говорит то же самое, — с некоторым беспокойством ответила Коринна, — только напрасно вы оба меня запугиваете. В конце концов я не ребенок и могу сама о себе позаботиться.
— Я вовсе не считаю тебя ребенком, но смогу тебе помочь.
Коринна тут же оценила, насколько полезным может оказаться такой спутник в качестве бывшего жениха.
— Отлично, Рассел. Я очень тебе признательна. Ты уже понял, что я и в мыслях
— Коринна, я тебя понимаю. Обещаю не быть навязчивым.
— Клянешься?
— Клянусь!
— Хорошо. Но у меня есть еще одно условие. Ты позволишь мне возместить все твои расходы на эту поездку.
— Но это же смешно! — расхохотался Рассел, радуясь в душе этому предложению.
У него не было ни малейшего желания добавлять к своим бесконечным долгам еще один, и тоже не маленький. Тем не менее он принялся энергично спорить с Коринной, отлично зная, что она все равно настоит на своем.
— Давай договоримся, что я нанимаю тебя как сопровождающего, — заявила Коринна, — либо я плачу тебе, либо еду одна. Выбирай. Я не желаю ни у кого быть в долгу.
— Хорошо, хорошо, — вздохнул Рассел, — если это — единственное условие, которое позволит мне тебя сопровождать, я согласен.
— Отлично, — улыбнулась Коринна, даже не подозревая, что Рассел разыграл перед ней целый спектакль, — но только не забудь: ты сам вызвался ехать со мной. Я не просила. Мы едем послезавтра, так что поторопись.
— Почему так скоро?
— А зачем откладывать? Чем скорее я покончу с Беркеттов, тем скорее будет отомщена моя честь.
Глава 17
До самого отъезда дочери Сэмюэль Бэрроуз не оставлял попыток удержать ее от опасного путешествия. Даже на перроне, когда поезд вот-вот готов был тронуться, отец продолжал свои увещевания.
— Обещай, детка, что, если у тебя возникнут трудности, ты немедленно вернешься домой.
— Обещаю, папа.
— Я должен был дать вам согласие, — со вздохом добавил Бэрроуз, обращаясь к Расселу, — и очень сожалею об этом, Дрейтон. Видит Бог, я был не прав.
— Надеюсь, вы не откажетесь от своего намерения, сэр, когда Коринна получит развод, — смиренно ответил Рассел, — уверен, что мне удастся ее переубедить.
— Можете в этом не сомневаться, — вздохнул Бэрроуз, — я очень рад, что дочь едет под вашей охраной. Надеюсь, что вам удастся уберечь ее от неосторожных поступков, — добавил он, обращаясь уже не только к Дрейтон, но и к Флоренс.
— Разумеется, если это только будет в человеческих силах, — ответил Рассел и за себя, и за служанку.
Поездка на вокзал была для Коринны первым выходом в город после устроенного Джейрдом скандала, и она была счастлива, что не встретила никого из знакомых. Она была уверена, что, когда вернется домой,
Путешествие на поезде оказалось на удивление приятным. Дорога заняла неделю, а следующую неделю они провели, ожидая пароход, в Сан-Франциско.
Праздничный, веселый город очаровал всех троих. Здесь жизнь била ключом, и по сравнению с Фриско, как его называли коренные жители. Бостон казался унылым и скучным. Коринна пыталась представить себе, что тут творилось в разгар «золотой лихорадки». Сколько отчаянных искателей приключений мгновенно богатело и столь же стремительно теряло свое богатство! Сколько их погибло в тщетных попытках добраться до несметных сокровищ! То были времена, когда все было возможно.
Во Фриско она с Расселом посетила самый шикарный в городе игорный дом, куда допускались только очень богатые люди. Наконец-то исполнилась заветная мечта Коринны: сыграть в «неограниченную» игру. Она выиграла пять тысяч долларов, но почему-то это ее совсем не обрадовало. Джейрд уничтожил то упоение, которое раньше приносила игра.
Джейрд стал ее проклятием, и куда бы она ни поехала, куда бы ни пошла, казалось, он следовал за нею. Чем ближе были таинственные острова, тем чаще Коринна думала о Джейрде. По ночам, оставшись одна и глядя в потолок, она напрасно гнала от себя воспоминания о его поцелуях и ласках, напрасно давала себе клятвы забыть все и не думать о нем.
Это было мучительно, но очень скоро ее страдания сменились более тяжкими. Как только корабль вышел в море, у Коринны началась морская болезнь, которая приковала ее к постели на все три недели плавания. Она почти ничего не ела, похудела и осунулась. Тошнота мучила ее днем и ночью, и Коринна почти не спала, непрестанно проклиная Джейрда за все свои страдания.
Когда наконец корабль вошел в гавань Гонолулу, Коринна была слишком слаба, чтобы встать с постели без посторонней помощи. Только неистребимое желание поскорее ступить на твердую землю помогло ей, оперевшись на руку Флоренс, покинуть каюту и выйти на палубу.
Коринну ожидал приятный сюрприз. Стоял декабрь — самое холодное и ветреное время в Бостоне, — а здесь, в Гонолулу, небо было безоблачно синим, солнце радостно рассыпало теплые лучи, а с океана дул легкий свежий бриз. Нежный сладкий аромат разливался в воздухе.
— Чувствуете, какой здесь прекрасный воздух? Это цветы, — сообщила Флоренс, — я теперь все знаю о Гавайях. Всю дорогу я читала разные книжки об этих островах. Приезжих тут приветствуют, надевая им на шею гирлянды из цветов. Хорошая традиция, правда, мисс?
Служанка и после свадьбы по привычке называла Коринну «мисс».
— Гирлянды?
— Ну да, такие огромные венки из тропических цветов. Это вам не Бостон, мисс. Здесь все круглый год цветет, — Флоренс продолжала делиться своими познаниями, обмахиваясь платком. — Мы теперь в тропиках, мисс, так что придется привыкать к жаре.