Первые Лица
Шрифт:
– В том числе в Ульяновске?
– Вопрос пока открыт, так как неясна позиция местных властей. Прежде всего по выделению земельного участка.
– Однако центр по ломозаготовке вы там уже создали. Зачем?
– Это не требует больших затрат, лом – очень мобильный ресурс. Пока мы реализуем его на рынке, но, как только появятся собственные мощности, будем перерабатывать.
– Вы говорили также, что собираетесь строить и цементный завод для «Екатеринбург-Сити». Уже решено, где и какой мощности?
– В том, что такое производство необходимо, сомнений нет. Но его местонахождение будет зависеть от того, где мы приобретем лицензию
– Какой объем инвестиций вы вкладываете в «Екатеринбург-Сити»?
– Пока мы ничего не вкладываем. Пока есть только решение его строить и организовывать финансирование под этот проект. Если будет организовано проектное финансирование, то 30 % мы профинансируем на наши деньги. Такое соотношение – общепринятая мировая практика. На данный момент расходы связаны только с созданием концепции, подготовкой площадки.
В целом, конечно, можно посчитать порядок цифр. Гостиница, которую, мы, как заказчики, строим, стоит около $112 млн. Правда, это пятизвездный отель, офисный комплекс должен быть дешевле. В целом оценка всего проекта будет после получения сводного сметного расчета. Если строительство начнется в 2007 году, то, по расчетам проектировщиков, должно закончиться в 2014 году.
– Несмотря на сталь и недвижимость, основным источником дохода для акционеров УГМК является медь и цинк. Действительно ли УГМК отказалась строить завод по производству металлического цинка в Башкирии и будет строить его на производственной площадке «Уралэлектромеди»?
– Мы приняли решение строить завод в городе Кировграде Свердловской области. Концентрат будем возить с наших ГОКов, в том числе с Северного медно-цинкового рудника на Тарньерском месторождении, расположенном на севере области. Обогащать тарньерскую руду будем в Красноуральске, где специально для этого расширили обогатительную фабрику медеплавильного комбината «Святогор». Параллельно в Башкирии мы будем выполнять ту программу, которая у нас подписана и утверждена руководством республики в части доверительного управления на тех горнорудных комбинатах, где мы работаем. Кроме того, в этой республике мы будем строить завод по сортовому прокату.
– Могли бы вы оценить, насколько компания конкурентоспособна в мировом масштабе? Можете ли сравнить себя с другими производителями меди?
– Когда цена рафинированной меди была $2 тыс. и ниже, мы не закрыли производство, не свернули бизнес. При том, что такая картина наблюдалась не один день, не один месяц – это длилось на протяжении почти трех лет. Цена колебалась от $1,8 тыс. до $2,5 тыс. Вот ответ на ваш вопрос по поводу нашей конкуренто способности на рынке. Сравнивать с другими сложно, так как они как минимум работают на других рудах, которые требуют принципиально других технологий, а значит, имеют совершенно другую экономику. Причем дело не только в содержании меди в руде. Дело еще и в том, что эта руда, кроме меди, содержит определенный процент вредных примесей. Какова она по составу, по возможности ее обогащать с экономически оправданным уровнем извлечения? Так, руды, на которых мы работаем, в корне отличаются, например, от чилийских. Чилийские руды – окисленные и перерабатываются кучным выщелачиванием. То есть сам принцип
– В 2006 году на рынке меди была хорошая конъюнктура, цены на медь и цинк достигали рекордных уровней. Какова рентабельность УГМК в 2006 году?
– При сегодняшних ценах рентабельность позволяет нам вести инвестиционную программу объемом около 30 млрд руб. Это почти вдвое больше, чем годом ранее.
– Вы можете дать оценку, как долго продлится благоприятная конъюнктура на медь?
– Сложно прогнозировать, потому что уже сегодня запасы избыточные, цена уже не $8 тыс. и не $7,5 тыс. за тонну меди, она колеблется в районе $6–6,5 тыс. Поэтому я думаю, что будет снижение цен по меди. По цинку, наверное, цены останутся на прежнем уровне из-за его дефицита.
– Как низко могут упасть цены на медь?
– Сложно сказать. Вообще, при таких высоких ценах можно найти заменитель меди. Например, оптоволокно.
– Во всем мире происходит консолидация как в черной, так и в цветной металлургии. В России «Русал» объединяется с СУАЛом. Пойдет ли УГМК по тому же пути? Говорят, в частности, что у вас наладились отношения с третьим по величине производителем меди в России – Русской медной компанией?
– Нет. С РМК мы цивилизованно конкурируем, а отношения нормальные, рабочие.
– Кстати, акционеры создаваемого «Российского алюминия» собираются заниматься всеми биржевыми металлами. Поступали ли вам какие-то предложения?
– Нет.
– А если поступят?
– Тогда и будем обсуждать.
– На пике всегда выгоднее всего выходить из бизнеса. Меняется ли структура акционеров компании?
– Не слышал.
– В мире существуют международные транснациональные корпорации, у которых и медь, и уголь, и уран: BHP, RIO Tinto, CVRD. У акционеров УГМК есть медь, уголь, сталь. Нет идеи капитализировать бизнес за счет объединения активов?
– Не факт, что нужно это делать в сегодняшней ситуации. Что будет завтра на рынке, предугадать сложно. Пока мы строим по отдельности каждый из тех бизнесов, которые вы перечислили, с таким расчетом, чтобы они были с определенного момента самодостаточными. Я не говорю о «Кузбассразрезугле», он изначально находится в другой ситуации, он сам по себе самодостаточен как бизнес. Вопрос здесь в другом. Гораздо важнее, чтобы бизнес был управляемым. А консолидировать или нет, это уже второй вопрос.
– Тогда можно пояснить, что именно акционеры УГМК хотят в перспективе сделать из компании? Вывести на биржу и сделать публичной или оставить частной закрытой компанией?
– А почему мы должны что-то делать из УГМК? У нас уже есть международная финансовая отчетность, которую с 2003 года готовит аудиторская компания KPMG. С помощью этого инструмента мы можем привлекать необходимые финансовые ресурсы на не менее рыночных условиях, чем те, что предполагаются при размещении публичной компании на IPO. В чем тогда необходимость IPO? Размещаться, чтобы заявить: нам удалось привлечь ресурсы на более выгодных условиях? Но если внимательно изучить стоимость IPO наших публичных компаний и учесть стоимость подготовки этих размещений, то получится, что у нас есть возможность привлекать финансовые ресурсы примерно на тех же условиях. Да, мы частная компания с той точки зрения, что нас устраивает, как мы развиваемся.