Первые люди на Луне. Пища богов
Шрифт:
Тридцать шесть долгих часов Редвуд оставался взаперти под домашним арестом, отрезанный от событий трагических Двух Дней, когда на заре великой новой эры пигмеи пошли войной на Детей Пищи. И вдруг железный занавес поднялся, и ученый очутился в самой гуще борьбы. Занавес поднялся так же неожиданно, как опустился. Вечером Редвуд услыхал стук колес, подошел к окну и увидел, что у дверей остановился извозчик; через минуту приехавший уже стоял перед Редвудом. Это был человек лет тридцати, тщедушный, гладко выбритый, одетый
— Мистер Редвуд, сэр, — начал он, — не будете ли вы так любезны отправиться со мной к мистеру Кейтэрему? Он желал бы видеть вас безотлагательно…
— Видеть меня!.. — В мозгу Редвуда вспыхнул вопрос, который ему не сразу удалось выговорить. Он чуть помедлил. Потом спросил срывающимся голосом:
— Что Кейтэрем сделал с моим сыном?
Затаив дыхание, он ждал ответа.
— С вашим сыном, сэр? Насколько мы можем судить, ваш сын чувствует себя хорошо.
— Чувствует себя хорошо?
— Вчера он был ранен, сэр. Разве вы не слыхали?
От этого лицемерия Редвуд вышел из себя. В голосе его звучал уже не страх, а гнев:
— Вы прекрасно знаете, что я не слыхал. Как вам известно, я не мог ничего слышать.
— Мистер Кейтэрем опасался, сэр… Такие события, бунт… И так неожиданно… Нас застали врасплох. Он арестовал вас, чтобы спасти от какой-либо несчастной случайности…
— Он арестовал меня, чтобы я не мог предупредить сына и помочь ему советом. Ну, что же дальше? Рассказывайте. Что произошло? Вы победили? Удалось вам их перебить?
Молодой человек шагнул было к окну и обернулся.
— Нет, сэр, — ответил он кратко.
— Что вам поручили мне передать?
— Уверяю вас, сэр, столкновение произошло не по нашей вине. Для нас это была совершенная неожиданность…
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, сэр, что гиганты в какой-то степени сохранили свои позиции.
Весь мир словно светом озарился. Потрясенный Редвуд чуть не зарыдал, горло сжала судорога, лицо исказилось. Но тотчас он глубоко, с облегчением вздохнул. Сердце радостно заколотилось: значит, гиганты сохранили свои позиции!
— Был жестокий бой… разрушения ужасные. Какое-то чудовищное недоразумение… На севере и в центральных графствах многие гиганты погибли… Это охватило всю страну.
— И они продолжают драться?
— Нет, сэр. Поднят белый флаг.
— Кто поднял, они?
— Нет, сэр. Перемирие предложил мистер Кейтэрем. Все это — чудовищное недоразумение. Потому он и хочет с вами побеседовать, изложить вам свою точку зрения. Настаивают, чтобы вы вмешались.
Редвуд перебил его:
— Вам известно, что с моим сыном?
— Он был ранен.
— Да говорите же! Рассказывайте!
— Он шел с принцессой… тогда еще не был завершен маневр по… м-м… окружению лагеря Коссаров… этой ямы в Чизлхерсте. Ваш сын с принцессой шли напролом
— Они его застрелили?
— Нет, сэр. Они разбежались. Но некоторые стреляли… С перепугу, наобум. Это было нарушение приказа, сэр.
Редвуд недоверчиво хмыкнул.
— Можете мне поверить, сэр. Не стану кривить душой, приказ был отдан не ради вашего сына, а ради принцессы.
— Да, этому модою поверить.
— Они оба с криком бежали к крепости. Солдаты метались во все стороны, потом кое-кто начал стрелять. Видели, как он споткнулся.
— Ох!
— Да, сэр. Но мы знаем, что рана несерьезная.
— Откуда знаете?
— Он передал, что чувствует себя хорошо, сэр.
— Передал для меня?
— Для кого же еще, сэр.
Минуту Редвуд стоял, прижав руки к груди, и старался осмыслить услышанное. Потом его возмущение вырвалось наружу:
— Так, значит, вы, как дураки, просчитались, не справились и сели в лужу, а теперь еще прикидываетесь, что вовсе и не думали убивать! И потом… Что с остальными?
Молодой человек посмотрел вопросительно.
— С остальными гигантами, — нетерпеливо пояснил Редвуд.
Его собеседник больше не притворялся, что не понимает.
— Тринадцать убито, сэр, — ответил он упавшим голосом.
— И есть еще раненые?
— Да, сэр.
Редвуд задохнулся от ярости.
— И Кейтэрем хочет, чтоб я с ним разговаривал! — крикнул он. — Где остальные?
— Некоторые добрались до крепости еще во время сражения, сэр… Они, видимо, этого ждали…
— Мудрено было не ждать. Если бы не Коссар… А Коссар там?
— Да, сэр. И там все уцелевшие гиганты… Те, что не добрались в Чизлхерст во время боя, уже пришли туда, пользуясь перемирием, или идут сейчас.
— Стало быть, вы разбиты, — сказал Редвуд.
— Мы не разбиты. Нет, сэр. Нельзя сказать, что мы разбиты. Но ваши гиганты ведут войну не по правилам. Они нарушают все законы, так было прошлой ночью и вот теперь опять. Мы уже прекратили атаку, оттянули войска. И вдруг сегодня — бомбардировка Лондона…
— Это их право!
— Но снаряды начинены… ядом…
— Ядом?
— Да, ядом. Пищей…
— Гераклеофорбией?
— Да, сэр. Мистер Кейтэрем хотел бы, сэр…
— Вы разбиты! Теперь ваша игра проиграна! Молодец, Коссар! Что вам остается делать? Как ни старайтесь, толку не будет. Теперь вы будете вдыхать ее с пылью на каждой улице. Какой же смысл драться? Воевать по правилам, как бы не так! И ваш Кейтэрем воображает, что я приду ему на выручку?! Просчитались, молодые люди! На что мне этот пустозвон? Он лопнул, как мыльный пузырь! Довольно он убивал, и врал, и путал, его песенка спета. Зачем я к нему пойду?