Первые шаги
Шрифт:
Несколько плетей попытались обвить меня снова, но я их изрубила в клочья, попутно успев "укоротить" передние ноги скакуна. Сайгак упал на колени, жалобно заскулив, как побитая собачонка. По-моему в его глазах стояли слёзы. Но мне некогда было жалеть несчастную животину, я кинулась на её хозяина, коля и кромсая его кинжалами. Мы, все трое рухнули в уже успевший окраситься кровью снег.
Не помню, сколько нанесла ударов. Не считала. Не успела довершить начатое, как сильный толчок в спину вздёрнул меня в воздух. Отмахнулась светлым клинком и, упав на колени, шмыгнула под телегу. Копьё табира бабахнуло
Взгляд остановился на знакомом лице. Это же Влэх! Нельзя бросать его снаружи – или затопчут, или добьют! Схватила "руками" бесчувственное тело и потащила. Попробовала помочь своими материальными ручонками и чуть не взвыла от боли, до крови закусив губу. На глазах выступили слёзы. Я промокнула их шарфом. Кожаная крага с металлическими нашлёпками совсем не тот предмет, которой можно смахивать слезинки.
– Нирта!
Я обернулась. Здоровенный табир занёс надо мной широкий кривой меч. Неожиданно ноги кочевника подломились, и он упал на колени. Как оказалось – не случайно. Это его "оприходовал" кузнец. Второй удар молотом по голове, и изо рта, носа и ушей злодея плеснула кровь вперемежку с мозгами. Отвоевался!
– Осторожнее, нирта, – предупредил Лел.
Лел? Ну, правильно – Леллиронал – так звали кузнеца. Тут за его спиной послышались громкие хеканье и хрип. Мужик отскочил в сторону. Вовремя! На то место, где он только что стоял, рухнул кочевник вместе со своим скакуном. А отец Фергюс, как ни в чём ни бывало, взмахнув своим освящённым вринном, чьё лезвие прямо на глазах впитывало кровь, как промокашка, развернулся к новой жертве, посмевшей вломиться в наш вагенбург.
– Ты тоже не подставляйся, Лел, – не удержавшись, поддела я своего спасителя.
Меж тем накал боя и не думал спадать. Табиры ломились со всех сторон, а наших становилось всё меньше и меньше. Вон, на повозки, заняв место Влэха и остальных, сбитых шаманами, вскочил Эрм с двумя своими гвардейцами. Спустя несколько минут десятник остался один, а потом и вовсе исчез из видимости.
Мне особо некогда было приглядываться, что и как, потому что на центральном участке фронта, где стояла я, защитников почти не осталось. Телеги уже никто не оборонял. На них то и дело заскакивали всё новые и новые кочевники. Другие на своих тачпанах норовили проскочить между повозками, перепрыгивая через дышла. Справа слаженно оборонялись седобородый мечник-драдмарец, вооружённый круглым щитом и друид-язычник, ловко орудовавший из-за спины напарника пикой на длинном древке. Слева от меня бился Пройдоха Сил – Сильтэрр.
Не знаю, что он не поделил с королём и почему примкнул к мятежникам, но к степнякам точно любви не испытывал. На то, как он работал своим обоюдоострым оружием, можно было залюбоваться. Вот с диким воем несётся табир… каманча, блин!… воздев вверх готовую для удара саблю, и тут, раз, и натыкается на остриё вринна. Свист хищного изогнутого лезвия над головой Сила, который вовремя припал на правое колено, уперев вринн пяткой древка в землю. Насаженный, как жучок-паучок на булавку, злодей на миг зависает в воздухе. Остаётся только выдернуть оружие.
А сзади
Или вот, ещё один табир перескакивает через высокий борт. Он ещё не успел ничего предпринять, а Сил уже подсёк его ноги… С нашей-то стороны никаких ограждений не было. Это были те здоровенные казённые телеги, которые ойлонцы чуть не пустили на дрова. Теперь их наскоро сбитые неровные борта, намертво закреплённые укосинами (по три на каждый), служили серьёзным препятствием для штурмующих, заодно прикрывая нас от стрел.
Кстати, так и не поняла, почему кочевники не попытались расстрелять нас из луков. Не помню, как парфяне обошлись с римскими легионами, но скифы таким способом во много раз превосходящих врагов разделывали точно. Одними обстрелами, почти не вступая в рукопашные схватки.
– С нами сила Светозарного! – гаркнули над ухом.
От неожиданности, едва не подпрыгнула. Это отец Фергюс с именем Создателя на устах поверг очередного врага, памятуя о том, что освящённым вринном и словом божьим можно добиться куда большего, чем одним лишь словом.
Священник опять двинулся вдоль возов, сокрушая и истребляя прорвавшихся кочевников пеших и конных, которых валил одним ударом, совсем не жалея своей богатырской силушки. Вот Пройдоха, тот действовал куда экономнее – подсекал противника и, когда тот падал, тюкал сверху или по голове, или по спине, как получится. Может враг после этого ещё был жив, но уж точно не боец. Нескольких таких я добила, заколов кинжалами. Уж слишком неуютно, когда под ногами кто-то шевелится. Вдруг пырнёт чем-нибудь?
Мне тоже скучать не приходилось. Кочевники лезли и лезли, и их нескончаемому потоку не было конца и края. Клинки Света и Тьмы не успевали выпивать чужие души, ошмётки которых клубились в воздухе.
Я уже не испытывала никаких эмоций. Злость, ярость, ненависть перегорели и осыпались пеплом. Правду говорят: "Война – это тяжёлая работа". Порою – монотонная и нудная. Как сейчас: ткнула-выдернула, ткнула-выдернула.
Но я даже в кошмарном сне предположить не мог, что всё это так изводит и выматывает, убивая в тебе всё человеческое.
Лишь на один миг мне показалось, что нам "крышка", когда на телегу запрыгнуло сразу двое врагов, и столько же прорвалось верхом справа и слева. Спасибо отцу Фергюсу, который завершил свой променад в противоположную сторону и теперь возвращался обратно. Он так и дефилировал всё сражение то туда, то сюда, не давая врагам закрепить свой успех и безжалостно уничтожая самых бойких. Священник сшиб всадника с тачпана, а я добила остальных и пеших, и конных, не дав зарубить Сильтэрра.
Мгновение передышки. Оглянулась вокруг. И вовремя. Как раз Варе понадобилась помощь. Не успела она расправиться с очередным кочевником, как ещё один поддел её копьём с крюком. Такая загогулина, как у багра. Трудно сказать, за что хотел злодей зацепить женщину… Может – за ногу. Но крюк воткнулся… Как бы культурней сказать?