Шрифт:
1. Человек с того берега
На заставе он пробыл ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы переодеться в сухое красноармейское обмундирование, принесенное старшиной из каптерки. Сведения, сообщенные им, были так важны, что ему не позволили ни отдохнуть, ни поесть, а только дали кружку остывшего чая — унять нервную дрожь. Капитан Кондратьев из комендатуры и капитан Солдатов из отряда опрашивали его, пока
Собственно, того, о чем сообщил этот человек, и нужно было ожидать. Вчера вечером об этом же крикнул кто-то с середины Буга. Об этом же самом. И все же в это было очень трудно, почти невозможно поверить.
Младший лейтенант Василий Горбунов, начальник заставы, в упор, со строгим любопытством разглядывал незнакомца. Тот торопливо стягивал с себя мокрую одежду и бросал ее прямо на пол, у своих ног. На вид ему было лет сорок пять, не меньше. Морщинистое усатое лицо, щеточка жиденьких усов, на жилистой шее — православный крестик.
Говорил он торопясь, сбиваясь, перемешивая русские, белорусские и польские слова, — так что капитану Кондратьеву и капитану Солдатову приходилось то и дело останавливать его и переспрашивать, чтобы понять, что к чему.
В общем типичный крестьянин из западных белорусов, местный житель. И все же что-то знакомое было в этом человеке — в его высокой сутулой фигуре, в щеточке рыжих усов, — словно где-то младший лейтенант уже встречался с ним, и, пожалуй, не раз. Но где и когда?
Впрочем, может, и не встречался, а путает его с кем-то другим: ведь человек этот только что приплыл с того берега Буга. Скорее всего он житель Польши, одной из прибугских польских деревень, и в таком случае его можно было видеть в бинокль через реку.
Так неужели уже завтра, в четыре часа утра?! «То правда, правда, в четыре часа Гитлер ударит… Так, так!» — твердил человек, и оба капитана многозначительно переглядывались, будто знали что-то такое, что позволяло им верить этому человеку, его страшной вести.
Самое важное было в этой точности — четыре часа утра. Младший лейтенант уже прикидывал в уме, как он поднимет по тревоге заставу, как будет поднята вся комендатура, весь отряд; как будут приведены в полную боевую готовность все приграничные части и соединения Красной Армии.
Но тут же он вспомнил и о другом: дней пять назад приезжал политрук из отряда, велел собрать бойцов в Ленинской комнате и, когда они собрались, прочитал им вслух сообщение ТАСС от 14 июня, особенно напирая на строки: «…по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии
— Нужно верить документу, товарищ. В документе черным по белому написано: слухи о войне лишены всякой почвы!
Но вот — человек с того берега Буга, и он предупреждает: завтра утром, в четыре часа… Остается три с половиной часа. До нападения. Если верить этому человеку.
А тот уже надел сухие красноармейские брюки, сухую гимнастерку и вопросительно глянул на капитанов.
— Поехали, — сказал Солдатов, высокий и сухощавый, с бледным нервным лицом.
Горбунов проводил их во двор, к грузовой машине.
Шофер уже сидел в кабине.
Капитан Солдатов и человек, переплывший Буг, залезли в кузов, а капитан Кондратьев занял место рядом с водителем.
Горбунов все ждал, что они скажут перед отъездом, какие дадут распоряжения. Ждал и помалкивал. Напрашиваться самому на указания было не в его правилах.
Но что могли сказать эти два капитана?
Перед тем как захлопнуть дверцу, Кондратьев обронил:
— Главное — не поддаваться панике. Ждите указаний!
И все. И машина быстро исчезла в темноте.
Они поехали в село Волчин, где стоит комендатура, а оттуда скорее всего в Брест, где расположен штаб пограничного отряда. До Бреста отсюда сорок с лишним километров. По здешним дорогам приедут в штаб часа через полтора, не раньше.
Кругом было тихо. Пахло сохнущим сеном и пылью. Чернели яблони и тополя. В хатах не светилось ни одно окно. Новоселки, большая деревня, в центре которой стояла застава, спала.
— Часовой, что заметно в деревне? — требовательно, окающим по-волжски голосом спросил Горбунов.
— Недавно Павел Шумер откуда-то вернулся, товарищ младший лейтенант, — ответил часовой, выступая из темноты.
— О Шумере я знаю. Еще что?
— А так все нормально. Режим соблюдается.
— Следите за сигналами с границы.
— Есть!
Горбунов вернулся в канцелярию. На полу еще валялась мокрая одежда человека, которого только что увезли. От нее по гладким половицам растекалась лужа.
Горбунов позвал дежурного, приказал послать на квартиру за замполитом Горбачевым и проверять через каждые полчаса телефонную связь.
Нет, он не сомневался, что нужно быть готовым ко всему. Вот уже несколько дней наряды наблюдают, как фашисты подтягивают к границе артиллерию, танки и пехоту… Как на правом фланге участка, около деревни Барсуки, они проложили дорогу до самого Буга. Как их офицеры в бинокли и стереотрубы следят за тем, что происходит на нашей территории, и делают какие-то пометки в блокнотах и на картах. И как в ночь на пятницу на их стороне была скошена вся рожь на полях, сползающих по пологому берегу от деревень к реке. Все это слишком серьезно.