Первый апостол
Шрифт:
— Ты ей позвонишь?
— Нет. Скорее всего, она не ответит, если увидит мой номер. Я пошлю ей парочку фотографий по электронной почте. Надеюсь, это пробудит в ней любопытство.
Бронсон прошел в спальню и вернулся с ноутбуком. Вывел на экран первый снимок и показал его Марку.
— Нужно выбрать два или максимум три снимка, притом тех, на которых надпись видна достаточно отчетливо. Вот, к примеру, первый.
— Изображение немного размытое, — решил Марк. — Попробуй следующий.
В течение пяти минут они выбрали две фотографии, одну с расстояния в несколько футов, на ней было хорошо видно положение камня, и вторую с надписью крупным
— Вот эти две отличные, — заключил Марк.
Бронсон тем временем принялся за сочинение письма бывшей жене, в котором объяснял, при каких обстоятельствах они обнаружили камень и где.
— Думаю, пройдет немало времени, прежде чем она ответит, — задумчиво произнес он.
Он ошибался. Через час с небольшим на его «Сони» раздался мелодичный звук, сообщавший о получении электронного письма. Поступило оно, однако, не от Анджелы, а от человека по имени Джереми Голдмен и было в две страницы длиной.
— Послушай, — обратился Бронсон к другу. — Получив фотографии, Анджела переслала их своему коллеге, специалисту в древних языках Джереми Голдмену. Тот сделал перевод надписи с латыни, но он полностью совпадает с тем, который получился и у нас: «Здесь лежат лжецы».
— Значит, мы потеряли время впустую, — заключил Марк.
— Вовсе нет. Здесь также есть его предположения относительно того, откуда мог взяться наш камень. Прежде всего он проанализировал саму надпись. Он откровенно признается, что не знает, кто имеется в виду под «лжецами», но предполагает, что это слово может относиться к авторам каких-то книг или текстов, которые, по мнению создателя надписи, были фальшивкой. Кроме того, Голдмен полагает, что мы имеем дело не с надгробным камнем, так как на надгробии был бы употреблен другой глагол. Он считает, что под камнем просто было что-то спрятано. Буквы в надписи высечены довольно грубо, а их форма заставляет сделать вывод, что надпись довольно старая и, возможно, относится к первому веку нашей эры. Затем Голдмен проанализировал форму камня и вновь пришел к заключению, что она не соответствует форме надгробия. Он полагает, что первоначально камень был частью стены и что под ним были другие камни с надписью, на которых, по всей вероятности, имелась карта, указывавшая местонахождение того, что имелось в виду в нашей фразе. Завершает свое послание Голдмен замечанием, что с исторической точки зрения камень представляет определенный интерес, но значительной ценности не имеет. И он делает вывод, что во время возведения здания строители нашли камень и решили использовать его в кладке как любопытный курьез. Со временем вкусы поменялись, и его заштукатурили.
— Все это интересно, — признал Марк, — однако на основной вопрос все равно не дает ответа: почему «взломщики» несколько раз пытались проникнуть на мою виллу.
— Мне кажется, какой-то ответ мы все-таки получили, — возразил Бронсон. — К чему бы ни относилась латинская фраза, кому-то очень хочется, чтобы то, на что она намекает, навеки осталось сокрытым. В противном случае почему бандиты тратили время на заштукатуривание камня? Их хозяевам прекрасно известно, кто имеется в виду под «лжецами», и страшно хочется отыскать место, где они прячутся. Они ищут вторую часть надписи, карту или какое-то указание на то, где сокрыта тайна.
— И что нам теперь делать? — спросил Марк.
— Вполне очевидную вещь, Марк. Мы должны найти отсутствующий камень до возвращения грабителей.
Количество кофе, выпитого кардиналом Иосифом
— Ваши люди нашли остаток камня? — спросил он, с надеждой взглянув на Мандино.
Мандино отрицательно покачал головой.
— Нет. У них возникли трудности, — ответил он, но в подробности вдаваться не стал.
— И что теперь?
— Ваша проблема отнимает у меня все больше времени, кардинал, и вынуждает идти на совершенно непредусмотренные расходы. Насколько я понимаю, мы решаем названную проблему в интересах вашего хозяина, и я хочу довести до вашего сведения, кардинал, что часть упомянутых расходов должна быть оплачена вами.
— Что?! Вы ожидаете, что Ватикан, — Вертутти понизил голос, произнося это слово, — вам заплатит?!
Мандино кивнул.
— Именно. Наши расходы по данному делу предположительно должны составить около ста тысяч евро. Я надеюсь, вы сможете организовать перевод соответствующих средств на наши счета, как только обсуждаемая проблема будет успешно решена. В дальнейшем я сообщу вам все реквизиты.
— Ничего подобного я делать не буду! — взорвался Вертутти. — У меня нет доступа к таким суммам, а даже если б и был, я бы не перевел ни одного евро на ваш счет!
Мандино окинул его равнодушным взглядом.
— Я ожидал от вас подобной реакции, кардинал. К сожалению, вы находитесь не в том положении, чтобы возражать. Если вы не согласитесь выделить на расходы упомянутую скромную сумму, у меня может сложиться мнение, что в интересах моей организации будет лучше не уничтожать реликвию и не передавать ее вам. Возможно, самым правильным решением будет обнародовать результаты наших изысканий. Пьеро весьма заинтересовали наши находки, и он полагает, что его академическая карьера пойдет в гору, если он сможет выйти на разыскиваемый нами объект и представить его для дальнейшего научного исследования. Однако я подчеркиваю: выбор за вами, кардинал.
— Насколько я понимаю, вы пытаетесь меня шантажировать, Мандино?
— Можете называть мое обращение к вам, как вам угодно, ваше преосвященство, только прошу вас, не забывайте, с кем вы имеете дело. Моя организация несет значительные расходы, проводя данную операцию ради вас и вашей организации. И я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы вы взяли эти расходы на себя. Если вы предпочтете отказать мне в просьбе, я со своей стороны буду считать себя свободным от любых обязательств перед вами, и в дальнейшем мы будем поступать с тем, что нам удастся найти, исходя из собственных интересов. И не забывайте, что лично я к вашей церкви никаких теплых чувств не питаю. Дальнейшая судьба вашей реликвии меня заботить не будет.
Вертутти бросил на него злобный взгляд, но оба прекрасно понимали, что у него нет выбора.
— Ладно, — процедил сквозь зубы Вертутти, — я попробую что-нибудь сделать.
— Вот и прекрасно! — просиял Мандино. — Я знал, что рано или поздно вы примете правильное решение. Я сообщу вам, как только проблема в Понтичелли будет решена.
— Джереми Голдмен — проницательный парень, — заметил Бронсон.
Он перечитывал электронное послание от ученого и только сейчас обратил внимание на одно его интересное предположение.