Первый атт
Шрифт:
– Много? – зачем-то спросил я.
– Э-э-э… – осеклась она. – Н-нет, не слишком. Чемодан остался дома, исчез только саквояж, а в него много не поместится…
– Ерунда какая-то… – пробормотал я, почесав в затылке. Уехать, почти ничего не взяв?
– Виктор, привет! Я к тебе по делу! – провозгласили за спиной Флипов, и я увидел Сирила. А он рассмотрел моих гостей… – Ой… Здравствуйте…
– Та-ак… – не сулящим ничего хорошего тоном произнес мистер Флип, разворачиваясь с грацией носорога. – Где Памела?!
– Откуда же я знаю? – поразился кузен, бочком, по-крабьи,
– Не лгите, молодой человек! – воскликнула миссис Флип. – Вы уже один раз обманули ее, выдав себя за мистера Кина, затем снова проделали это и женились на ней, а теперь, должно быть, пожелаете получить приданое?!
– Я?! Женился на Памеле?! – Сирил пришел в полное изумление. – Да что вы такое говорите!.. Да, Виктор, это тебе просили передать…
Он сунул мне большой плотный конверт.
– Кто? – поинтересовался я. Никаких надписей на конверте не обнаружилось.
– Дядя Эдвард, – пояснил Сирил. – Сказал, что почтой будет долго, а тебе это наверняка пригодится.
– И ты даже удержался от соблазна сунуть туда свой любопытный нос? – приподнял я бровь. Конверт был запечатан намертво, и не похоже, чтобы его вскрывали.
– Знаешь, дядя Эдвард нарочно предупредил, чтобы я не вздумал поинтересоваться, что внутри, – обиженно ответил кузен. – А шутить с ним мне как-то вот совсем не хочется… даже несмотря на то, что он уехал!
– Молодые люди, мы вам не мешаем? – громко вопросил мистер Флип.
– Никоим образом, – заверил я, беря нож для разрезания бумаг. Что там еще придумал Эдвард?
– Где наша дочь? – снова завела миссис Флип, а я вытряхнул из конверта бумаги. Ну-ка, что тут у нас… – Я требую немедленно вернуть ее домой! Или по меньшей мере сказать, где она!
– Подозреваю, она уже на пароходе, идущем в Сидней, – ответил я. – Или в Мельбурн, не знаю точно.
На самом деле Памела почти наверняка была еще только в порту, а то и в поезде, но я решил перестраховаться.
– Что?.. – схватилась за сердце миссис Флип.
– Взгляните сами, – протянул я ей бумаги. – Это выписки из соответствующих официальных документов. Нет, можете не трудиться их рвать, вторая копия лежит в банковской ячейке, и забрать ее оттуда могу только я.
– О боже… – простонала дама и осела в кресло. Сирил откровенно наслаждался представлением. – Памела… но… но…
– Увы, – вздохнул я. – Эту землю топчет не один мистер Кин. Нас как минимум двое – я и мой троюродный дядя Эдвард. Наверняка найдется и еще кто-нибудь…
«Однако когда он успел?! – не уставал я поражаться про себя. – Ничего себе напор… Может, это тоже семейное?»
– Но почему Сидней?! – вскричал мистер Флип.
– Потому что дядя Эдвард живет в Австралии, – просветил Сирил. – У него ферма там. Большая.
– Большая? – задумался тот, а миссис Флип прекратила рыдать и прислушалась. Я усмехнулся про себя: все в нашем мире продается и покупается, даже если купля-продажа завуалирована под «гебо». – Но это непорядочно! Без согласия родителей, без приличной церемонии!..
– Судя по документам,
– Ясно… – проговорила миссис Флип, поднимаясь и направляясь к дверям. – В этот раз вы и ваш кузен оказались ни при чем, признаю… Но все-таки, мистер Кин, от вашего семейства одни неприятности!
Выпустив эту парфянскую стрелу, она удалилась, ее супруг последовал за ней, и в гостиной воцарилась тишина.
– Вот это да! – восхищенно произнес Сирил. – Вот это дядюшка!
– Но почему именно Памела? – недоуменно спросил я.
– А, он тебе еще это вот передал. – Кузен порылся в карманах и протянул мне еще один конверт, на этот раз тонкий. – Сказал, это личное, так что я при них не стал отдавать.
– Спасибо, – пробормотал я, вчитываясь в резкий почерк Эдварда.
«Виктор! – говорилось в записке. – Я очень рад, что мне не пришлось нарушить ни свои, ни Ваши планы. Речь, разумеется, о Памеле Флип… то есть уже Памеле Кин. Разумеется, окажись, что Вы ухаживаете за ней (припомните нашу беседу в саду), я отказался бы от своих намерений, но все сложилось как нельзя более удачно. Видите ли, я давно подыскивал супругу, но в австралийском обществе все слишком близко знакомы, кроме того, у большинства полным-полно родни. А я, как и Вы, склонен к уединению. Зачем мне в таком случае жениться, спросите Вы? Отвечу: я не молодею, а кому я смогу передать ферму, в обустройство которой вложил столько времени и сил? Продать ее и доживать свой век в городе? Нет уж, благодарю покорно!
Так вот, Виктор, эта девушка оказалась идеальным вариантом. То, что Вы называете дурным воспитанием, мне кажется милой непосредственностью (и я упоминал, что в Австралии нравы значительно проще), Памела весела, отзывчива и вовсе не прочь обеспечить меня наследником и заодно стать хозяйкой целой фермы. Разумеется, пока она не знает, насколько это сложно, но, думаю, с моей помощью быстро во всем разберется. Для нее это выгодное замужество, и она прекрасно осознает сей факт (ну не могу же я всерьез думать, будто Памела влюбилась в меня без памяти!). Кроме того, ей не терпится избавиться от давления чрезмерно властных родителей. Кстати, думаю, они тоже все поймут и смирятся. А то, что они живут в такой дали, меня как нельзя более устраивает! Можно, во всяком случае, не опасаться внезапного визита тещи…
Документы передаю с Сирилом, почтой – слишком долго, а завезти их сам я уже не успеваю. Вернусь домой – напишу. Думаю, теперь уже можно делать это в открытую – все ведь видели Кина из Австралии, так что вопросов не возникнет.
Искренне Ваш Эдвард».
– Ну дядя… Ну прохвост! – только и смог я выговорить под недоуменным взглядом кузена…
В следующий раз Сирил заявился ко мне через три недели, аккурат перед обедом. Перемены в его внешности были разительными: вечно взъерошенные волосы причесаны на идеальный пробор, костюм безупречен, а вместо благоухания эпатажного цветочного одеколона – едва заметный запах парфюма вроде моего, классического.