Первый быстрый выстрел
Шрифт:
Кейти спросила меня о Форте Уорт, значит, она слышала о Даде Батлере.
– Не удивительно, - тихо сказала она, - он всегда бы жестоким и нехорошим мальчиком.
Уоррен изумленно посмотрел на нее.
– Мистер Уоррен, - объяснила Кейти, - приехал из Новой Англии* [* Новой Англии* [* - район на северо-востоке США, включающий штаты Коннектикут, Мэн, Массачусеттс, Нью Хэмпшир, Род Айленд и Вермонт] по-моему, он находит нас в некоторой степени варварами.
– Только не вас!
– торопливо ответил Уоррен.
– Только
– Это все еще граница освоенных территорий, - сказал я, - а в свое время без оружия не ходили в церковь даже в Новой Англии.
– Это нельзя сранивать. Там были индейцы.
– Дикари не только индейцы.
– Вряд ли есть основания для параллелей.
– Тон Уоррена не был вежливым.
– Отражать нападения краснокожих не то же самое, что убивать белых людей посреди бела дня.
– Однажды Уилл Торн рассказал мне о пуританах, которые хотели поехать в Балтимору и сжечь людей только потому, что они любили музыку, танцы и вечеринки. Для меня это звучит дикостью.
Уоррен встал.
– Пожалуй, мне пора идти, - сказал он, - не думал, что у вас будут гости.
Когда он ушел, мы сидели молча, и я не знал, что сказать или с чего начать разговор. Если она должна была выйти за него замуж, это было ее личное дело, но Уоррен был ей не пара. И дело было не в том, что я ему не понравился, в Уоррене угадывалось нечто порочное как угадывается что-то плохой лошади, но что могло быть порочного в школьном учителе? Может быть, меня отталкивало его чувство самоуверенности, доходящей до фанатичности, а фанатики - опасные люди.
Но кто я такой, чтобы указывать ей? Кейти по-доброму отнеслась ко мне, когда я был одинок. Я повернул голову, увидел, как играет пламя свечей на ее щеках и неожиданно подумал то, о чем еще не думал никогда: я люблю ее.
Откуда такой парень, как я, знает, что такое любовь? Ничто в моей жизни не могло подсказать мне, но я ощущал то, что не ощущал ни к кому на свете, никогда.
– Ваша пшеница выросла, - сказала вдруг Кейти, - пора собирать урожай.
– Я собираюсь уезжать из Техаса, - произнес я.
– На самом деле?
– Да.
– Когда, Каллен? Когда?
– Скоро... На днях.
– Каллен, я... Вы не имеете представления, как я на это надеялась!
– Хотите от меня избавиться?
Она положила свою руку на мою.
– Вы знаете, что это не так. Просто здесь у вас нет ни единого шанса, а где-то еще вы сможете начать жизнь заново, сможете стать человеком.
– Все, что у меня есть, находится здесь, - упрямо сказал я.
– Если я уеду, меня не ждет ничего хорошего.
– Вас ждет все, Каллен. Вы молодой, сильный и умный. Вы сможете получить все, что захотите, если захотите.
Глядя на нее, я подумал, что есть одно, чего я не получу, как сильно ни желал бы.
Я встал, разозлившись на себя, на то место, которое отвела мне в жизни судьба. Но она была права, здесь для меня не было ничего,
– Я должен идти.
– Подождите.
Кейти задела свечку, открыла дверь, и мы ступили в темноту. С болот дул легкий ветерок, принося запах древней земли, мертвых листьев и разлагающегося дерева. В нем был сладкий аромат цветов и парохлады тихой, затененной воды, которую я скоро не увижу.
Внезапно вновь возник гнев, и я понял, что несмотря на то, за кого она собирается замуж, я должен сказать, то, что накопилось.
– Кейти, - промолвил я, - вы...
Они выступили из темноты так тихо, что я не успел ни подумать, ни среагировать. Их было двенадцать человек с нацеленными винтовками, в лунном свете были ясно видны поблескивающие дула. Единственной моей мыслью было: "Если я хоть шевельнусь, может пострадать Кейти"
– Не двигайся, Каллен. На сей раз ты в наших руках.
– Я узнал голос Чэнса Торна.
Он вышел вперед и стоял в лунном свете - высокий, стройный и красивый.
– Теперь, Каллен Бейкер, тебе не уйти от виселицы.
Кто-то подошел ко мне сзади и вытащил "кольты". Кейти оставалась рядом со мной, она подняла голову и глядя мне в лицо прошептала: - Что, Каллен? Что вы хотели сказать мне?
– Дурацкую вещь, - сказал я.
– Ничего особенного. Совсем ничего особенного.
Как может человек, которого должны повесить, спрашивать такие вещи? А Чэнс Торн на этот раз не даст мне сбежать, и я не удивлюсь, если они повесят меня по дороге, не доезжая до Джефферсона.
– Иди в дом, Кейти, - сказал Чэнс.
– Если что-нибудь случится, я не хочу, чтобы ты это видела.
– Я останусь.
– Из-за дома появился Берт. Он был вывшим рабом, который вернулся, не сумев найти работу.
– Берт, оседлай, пожалйста мою лошадь.
– Я тебе не позволю, - сердито сказал Чэнс.
– Ты можешь попасть под пули.
Кейти улыбнулась ему.
– Именно поэтому я еду. я хочу убедиться, что арестованный в добром здравии доберется до тбрьмы.
Чэнс заколебался, не зная, как остановить ее. Я знал, что он собирается повесить меня и понимал, что между веревкой мной стоит только Кейти.
Однако я мог подождать, послушать и может быть может, мне повезет. В то же время малейшее неверное движение обернется для меня залпом из винтовок.
– Все в порядке, - сказал я Кейти, - ничего не случится.
Джон Риз с издевкой захохотвл.
– Не будь так уверен. Веревку я уже приготовил.
Здесь были люди, которые меня боялись, они ненавидели меня из-за своего страха пердо мной, и Кейти могла оказаться в опасноти, если они напьются или станут слишклм безрассудными. Тем не иенее, любая толпа состоит из трусов и любой из них надеется совершит любую подлость под влянием толпы, под кажущейся безопасностью толпы. Любой дурак в толпе не хочет, чтобы его выделяли.