Первый день
Шрифт:
В деловом костюме с галстуком, в лабораторном халате или наряде клоуна вы все равно остаетесь тем же ребенком, каким были давным-давно.
У меня не хватило бы сил проделать путь по боливийским дорогам, петляющим на высоте четырех тысяч метров. Так что пришлось лететь из Сан-Педро в Аргентину, а там сесть на самолет до Лондона. Когда в иллюминатор я увидел, как удаляется горная цепь Кордильер, во мне поднялась ярость, и я возненавидел все, связанное с этой поездкой. Если бы я знал, что ждет меня впереди, думаю, мои чувства были
Лондон
Унылый мелкий дождик, сеющийся над городом, напомнил мне, где я. Такси вырулило на шоссе Ml, и стоило мне прикрыть глаза, как я почувствовал запах старых деревянных панелей и навощенного пола в университетском холле, кожаных ранцев и мокрых плащей моих однокашников.
Я не смог сразу попасть к себе: во время сборов в Чили мне так и не удалось отыскать ключ от лондонской квартиры. Кажется, дубликат лежал в ящике стола у меня в кабинете. Придется дождаться вечера и только потом окунуться в пыль, которая, должно быть, давно хозяйничает в моем жилище.
Далеко за полдень я подъехал к административным зданиям Академии и, сделав глубокий вдох, вошел в вестибюль. Скоро мне снова приступать к своим обязанностям.
— Эдриен! Вот уж не ожидал вас здесь увидеть! Как я рад!
Передо мной стоял Уолтер Гленкорс, ответственный за работу с преподавательским составом. Должно быть, этот тип проследил за мной из своего окна; я тут же представил себе, как он во всю прыть скатывается по лестнице, потом внизу замедляет шаг, придавая походке солидность, и приглаживает перед зеркалом остатки тонких белобрысых волос, украшающих его макушку.
— Уолтер, дорогой! Я тоже удивлен и безмерно рад!
— Да, дружище, видеть вас в этих стенах — большая редкость. Это почти так же удивительно, как если бы я поехал в Перу, а не сидел здесь по своему обыкновению.
— Вообще-то, Уолтер, я был в Чили.
— Ах да, конечно же в Чили, как я мог забыть? Такая ужасная история с этим высокогорьем… Я слышал, что там с вами произошло. Очень жаль.
Уолтер из тех, кто на людях охотно выказывает добродушие, но на дне его души живет мерзкий гном в ярко-розовом облачении, который корчится от хохота, глядя на вас и ваши несчастья. Уолтер — редкостный тип подданного Британской короны, он способен убедить английских коров и коз отказаться от сочной травы и превратиться в хищников.
— Позвольте пригласить вас на обед, сегодня вы мой гость, — заявил он, приосанившись.
Уолтер не расстался бы добровольно и с парой фунтов, если бы не чрезвычайные обстоятельства: или он получил распоряжение от академического начальства, или ему нужно вытянуть из меня что-то важное. Заходить к себе в кабинет, где после отъезда я оставил несусветный кавардак, не имело никакого смысла, поэтому я просто избавился от чемодана, оставив его в гардеробе, и вышел на улицу в сопровождении блистательного Уолтера.
Мы устроились за столиком паба, Уолтер заказал два дежурных обеда и два стакана дрянного красного вина — Академия угощает! Затем наклонился ко мне, словно не хотел, чтобы наш дальнейший
— Как же вам повезло, вы пережили такое невероятное приключение… Наверное, работать на таком объекте, как Атакама, безумно интересно.
Надо же, на сей раз Уолтер не только не перепутал страну, откуда я вернулся, но даже вспомнил то место, где я работал еще на прошлой неделе. Одно только его название перенесло меня на просторы Чили, к величественной Луне, поднимавшейся над горизонтом в разгар дня, к холодным ясным ночам и необычайному, сверкающему небесному своду.
— Эдриен, вы меня слышите?
Я тут же признался, что на секунду потерял нить разговора.
— Да-да, понимаю, это вполне нормально. Вы устали, у вас случился приступ, потом было долгое путешествие, а я даже не дал вам времени прийти в себя. Мне крайне неловко, Эдриен.
— Ладно, Уолтер, давайте оставим эти церемонии. Все правильно, мне стало плохо на высоте пять тысяч метров над уровнем моря, меня несколько дней продержали в больнице на койке, сконструированной каким-то факиром-извращенцем, потом я больше суток провел скрючившись в самолете, — это понятно, так что перейдем прямо к делу. Меня понизили в должности? Мне закрыт доступ в лабораторию? Меня уволили из Академии? Так, да?
— Помилуйте, что это вам в голову взбрело? То, что произошло с вами, могло случиться с кем угодно. Наоборот, все восхищаются работой, проделанной вами в Атакаме.
— Перестаньте через каждое слово повторять это название и скажите наконец, за какие прегрешения вы пичкаете меня этими ужасными дежурными блюдами!
— Мы хотим попросить вас выполнить одно небольшое поручение.
— Мы?
— Мы, то есть Академия, выдающимся членом которой вы являетесь, дорогой Эдриен, — веско произнес Уолтер.
— А о каком поручении идет речь?
— Оно даст вам возможность через несколько месяцев вернуться в Чили.
Уолтер знал, чем привлечь мое внимание.
— Поручение довольно деликатное, Эдриен, речь идет о деньгах, — зашептал Уолтер.
— О каких еще деньгах?
— О деньгах, которые понадобятся Академии, чтобы продолжать работу, чтобы платить научным работникам, чтобы снимать для них жилье… не говоря уж о том, что крыши многих зданий давно нуждаются в ремонте, а он все откладывается. Если дождь не перестанет, мне придется сидеть за столом и писать отчеты в резиновых сапогах.
— Вы же сами захотели обосноваться на последнем этаже, потому что там больше света, за что и поплатились. Но я ведь не богатый наследник, Уолтер, и даже не кровельщик. Так чем же, при моих скудных возможностях, я могу помочь Академии?
— Вы можете оказать огромную услугу Академии не как ее член, а как видный астрофизик.
— Который тем не менее работает в этой самой Академии.
— Конечно! Но это не так уж важно для того поручения, которое мы намерены вам дать.
Я подозвал официантку, попросил ее убрать несъедобную говядину с фасолью и принести хорошего кентского вина и две тарелки честерского сыра. Уолтер не издал ни звука.