Первый Джин
Шрифт:
– Да, согласен, пошли!
Молодые люди спешно удалились в сторону университета, а им в след, из кустов, шипя и сверкая, смотрели красные злые глаза.
Взявшись за руки, они шли по дороге, которая вела к общежитию. Феликс нес лук и колчан со стрелами. Изредка они с опаской оглядывались назад.
– Испугалась? – спросил Феликс, обнимая Глэдис за плечи.
– Еще бы ответила она,– прижимаясь к нему, положив руку ему на талию. – Вообще не понятные, какие-то крысы. Поведение их! Ты когда нибудь видел, чтобы животные так себя вели? –
– Может они, просто охраняли свое жилище? – спросил Феликс. – Хотя, ни каких нор я поблизости не видел.
Они дошли до кампуса, где в гостиной встретили Джендри и Беллу, которые мило беседовали, сидя за столиком среди сокурсников. Молодые люди помахали им руками, позвав их к себе.
– Всем привет,– поздоровались Феликс и Глэдис.
–Вы, откуда такие встревоженные?– спросил Джендри, и, заметив в руке Феликса лук, добавил.– А-а! Глэдис все же, взяла тебя к себе в ученики!? И как успехи?
–Да вроде, получается,– ответил Феликс,– Только вот руки болят с непривычки.
–Но толк с него будет,– пообещала Глэдис, садясь за стол и приглашая сесть Феликса.
–А меня вот учить не хотела,– обиженно буркнул один из студентов, полный парень с тонкими губами.
–А ты еще не подрос,– пошутила тощая девушка в очках.
–Ты я смотрю, подросла,– надулся толстяк.
–Ой, да ладно вам ребята,– Захочешь, научу потом,– сказала Глэдис.
–Ни хочу. Не нужно мне одолжений.
Сидящая за столом Бэлла, тихо хихикнула. Заулыбались и остальные студенты. Все знали, что их полный сокурсник был влюблен в Глэдис. А она, словно не заметив глупой реплики обиженного толстяка, произнесла:
– Представляете, что с нами сейчас приключилось…– и девушка рассказала о происшествии на реке. Все сидящие за столом открыв рты, изумленно слушали.
– Вот это ни чего себе,– охнула высокая девушка с длинными, русыми волосами,– Удивила. Ей богу. Ни за что больше не пойду туда.
– А может, стоит все рассказать директору,– предложил парень в синей футболке,– Пусть примут во внимание. Вдруг крысы заразные. Покусают еще кого нибудь.
– Думаете, стоит об этом говорить ему?– произнесла Глэдис.
– Ну конечно,– возмутилась Бэлла,– Ты что. Это же просто кошмар какой-то. Сказать обязательно надо.
– Хорошо,– вмешался Феликс,– скажем чуть погодя.
Молодежь замолчала, наверняка переваривая в голове рассказ Глэдис. Вскоре молчание нарушил Джендри.
– Слушайте,– вдруг произнес он,– Я вспомнил. Вчера в музее Бейгеля было открытие нового выставочного зала. Помните, рассказывали в новостях о раскопках в долине Фараонов? Может, съездим?
– Я поеду!– тут же подняла руку Бэлла.
– Ну и мы тоже поедим!– откликнулся Феликс, посмотрев на Глэдис. Та кивнула, улыбнувшись головой.
– Я только за!
В музей согласились ехать еще двое. Девушка с длинными, русыми волосами и толстяк. Девушку звали Гретта, а толстяка Джефф. Остальные, сославшись на дела, покинули
Студенты дошли до остановки и стали ждать автобус. Минут через десять подъехал желтый фольксваген и молодёжь, весело переговариваясь между собой, заняла место в салоне. Феликс сел возле окна, вместе с Глэдис.
– Ты до этого был в музее?– спросила Глэдис.
– Знаешь, нет! Наши многие были. А мне вот не повезло. Болел.
Автобус остановился возле музея, и студенты высыпали на улицу.
– Ну, показывай, давай!– сказал Феликс своей подружке,– сегодня ты будешь вместо гида у меня.
Компания прошла мимо припаркованной у тротуара черной машины, в которой сидело двое мужчин, молча наблюдавшие за ними. Поднявшись по ступенькам, студенты вошли в раскрытые двери музея.
– С чего начнем?– спросил у всех Джендри и предложил сам,– будем ходить, смотреть все подряд или пойдем сразу на новую выставку?
– Мне, например все равно!– заявил толстяк,– Я бы все заново посмотрел.
– Я бы тоже!– поддержала его Гретта.
– А вы, с нами?– все вопросительно посмотрели на Феликса и Глэдис.
– Нет!– ответил Феликс,– Мы, наверное, по- своему пойдем. Вы идите. Если что, найдем вас потом.
Большую часть музея Бейгеля составляла живопись, картины старинных и современных мастеров – Клода Моне, Жюста, Кораваджо и многих других мастеров ранней и поздней эпохи возрождения.
– Никогда не понимал импрессионизм!– сказал Феликс, останавливаясь у картины французского художника.– Да и вообще, всех этих импрессионистов. Я больше отдаю предпочтение реалистичному направлению.
– Я тоже!– поддержала его Глэдис.
Они прошли в следующий зал, где в огромном количестве находились скульптуры античных героев и полуобнаженных рабынь. Геракл с атлетично сложенным торсом, Аполлон, богиня Венера – все это, собранное в разных местах и в разное время, поражало своим величием и красотой.
– С ума сойти, насколько все это хорошо сохранилось до наших дней,– Глэдис наслаждалась увиденным,– А вот смотри, какая тонкая работа,– она стояла пред витриной, под которой, на стеллаже, лежали золотые украшения.– А это,– она указала на огромный, резной, римский щит, принадлежащий, по всей видимости, какому то римскому военачальнику, расшитый серебром и со вставками из золота, в обрамлении драгоценных камней,– Ты посмотри, какие были мастера!
– Иди-ка сюда!– позвал ее Феликс,– смотри какая интересная резьба…
Но юноша не успел договорить. Его прервали раздавшиеся с улицы выстрелы. Он резко вздрогнул, запнувшись.
– Что это?– вскрикнула напуганная Глэдис. Она замерла на месте, вопросительно глядя на друга.– Выстрелы. Ты слышал?
– Да, Кто то…
Он опять не успел договорить. Выстрелы повторились снова и снова. Стреляли, по всей видимости, из автоматов. Потом один за другим раздались оглушительные взрывы, такие мощные, что стекла в музее задрожали, едва не разбившись.