Первый еретик. Падение в хаос
Шрифт:
– Похоже на то, - Аргел Тал сжал кулаки, чтобы облегчить боль в костях. Это не помогло. Суставы продолжали пульсировать.
– Заканчивай. Мне нужно привести мир к Согласию.
– Если позволишь, у меня тоже есть вопросы.
– Спрашивай, и я отвечу.
– Кирена, - начал Ксафен.
– Она снова прошла омоложение.
– Не смотри на меня и не обвиняй ее в тщеславии. Некоторое время назад пришло астропатическое распоряжение лично от примарха. Он все еще высоко ценит ее и изъявил желание, чтобы она прошла очередной цикл
Ксафен кивнул.
– А что Аквилон?
Выражение лица Аргел Тала было непроницаемым.
– Как и раньше. Он ничего не знает, а подозревает даже меньше. Его сообщения Императору не выходят за пределы флота.
– Моя защита?
– Продолжает действовать.
– Ты сам проверял?
– капеллан знал, что брат считает некоторые методы неприятными.
– Важно, чтобы ты удостоверился лично.
– Я и проверял, - сказал Аргел Тал.
– Ничего не изменилось, выбрось это из головы.
– Тогда я уверен в успехе. Но, тем не менее, сегодня ночью я обновлю чары, - он подошел к письменному столу и отстегнул огромную книгу, висевшую на цепи у него на поясе. Он медленно и почтительно перелистывал громадный переплетенный в кожу том — множество страниц, испещренных изящным почерком, математическими вычислениями, астрологическими схемами, напевными заклинаниями и ритуальными формулами. Аргел Талу мучительно хотелось подойти ближе и прочесть тайны, взятые из разума примарха. Воистину, Лоргар щедро делился знанием с братством капелланов Легиона.
– Ты многое добавил в книгу, - заметил он.
– Это так. Каждый месяц мы получаем новые главы и строфы из священного труда. Разум примарха охвачен пламенем идей и устремлений, а мы удостоены чести узнавать о них первыми. Эти страницы украшены уже тысячью посланий.
Цифровые копии писаний примарха никогда не могли попасть в архивы 1301-го, поскольку там к подобной информации могли получить доступ не те люди. Вместо этого у всех капелланов Зазубренного Солнца к доспехам были прикованы личные копии — постоянно дополняемые по мере того, как Слово разрасталось - которыми они пользовались при проведении тайных проповедей. Аргел Тал забрал экземпляр «Книги Лоргара» Сар Фарета с трупа капеллана и сжег его на поле боя, этим вынужденным кощунством не позволив ему попасть в не предназначенные для него руки.
Капеллан медленно вдохнул.
– Меня долго не было, Аргел Тал. Ты прав. Я погрузился в манипулирование тугодумными ремесленниками из IV Легиона, хотя на самом деле сильнее всего желал быть здесь со своими братьями и проповедовать развивающееся Слово Лоргара.
– Извинения приняты, - произнес Алый Повелитель.
– У тебя есть тридцать восемь минут до высадки. Увидимся на палубе возле «Восходящего Солнца».
Ксафен читал списки данных, прокручивающиеся поверх изображения с линз.
– Тут предписание о предстоящем сражении, разрешающее присутствие летописцев при проведении боевых действий.
Аргел Тал проворчал что-то невразумительное вместо ответа и направился к двери.
– Подожди.
Аргел Тал замер почти в дверях комнаты.
– Что?
– Подумай обо всем, что произошло, брат. Прочувствуй, как события развиваются все быстрее на пути к неизбежному восстанию. Ты что-нибудь ощущаешь внутри? Какие-нибудь… перемены?
Руки Магистра ордена внезапно дико заболели. Словно в суставы запястий и костяшек насыпали битого стекла.
Сам не зная, почему, Аргел Тал солгал.
– Нет, брат. Ничего. А ты?
Ксафен улыбнулся.
Воевать с другой людской культурой всегда было явно порочным занятием, и Аргел Тал испытывал отвращение всякий раз, когда это становилось необходимым.
Это были нечистые войны, их вели против той горечи, которая гнездилась в душах людей, обрекших себя выступлением против Империума. Алого Повелителя расстраивало не то, что противник осмеливался оказывать сопротивление, и не расход боеприпасов или тот факт, что защитников этих планет он уважал за стойкость. Все это печалило его, но растрата жизней и упущенные из-за неповиновения возможности — вот что оставляло настоящие шрамы.
В прошлом он пытался обсудить этот вопрос с Ксафеном. С присущей ему прямолинейностью капеллан прочел лекцию о праведности их дела и трагической необходимости сокрушать эти культуры. Из этого спора Аргел Тал не узнал ничего нового. Аналогичные беседы с Даготалом и Малнором кончались так же, как один разговор с Торгалом. Гал Ворбак обходились без званий, исключая Аргел Тала, все воины считались равными под командованием Магистра ордена, и бывший сержант штурмовиков изо всех сил старался понять, что пытался объяснить ему Аргел Тал.
– Но они неправы, - сказал Торгал.
– Я знаю, что они неправы. Это трагедия. Мы несем просвещение через объединение с родным миром предков человечества. Мы несем надежду, прогресс, силу и мир с помощью непобедимой мощи. Но они сопротивляются. Меня печалит, что гибель становится ответом столь часто. Я сожалею, что они невежественны, но уважаю их за то, что они готовы умереть за свой образ жизни.
– Это не заслуживает уважения. Это идиотизм. Они скорее умрут неправыми, чем научатся принимать перемены.
– Я не говорил, что это разумно. Я сказал, что мне грустно уничтожать все живое на планете из-за невежества.
Торгал задумался над этим, но ненадолго.
– Но они же неправы, - сказал он.
– Мы когда-то тоже были неправы, - Магистр ордена поднял кулак в перчатке, поясняя смысл: он был алым, а когда-то серым.
– Мы тоже заблуждались, поклоняясь Императору.
Торгал покачал головой.
– Мы ошибались и предпочли приспособиться, а не погибнуть. Я не понимаю, что тебя печалит, брат.