Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ
Шрифт:
Вот сотник Борис по кличке «Рыжебородый», с боевым кличем врезается в самую гущу тварей, его двуручный топор свистит в воздухе, оставляя за собой кровавые следы. Рядом с ним — его люди, такие же яростные, такие же отчаянные.
А вот Игнат, седоусый новгородец, спокойно и методично командует своим отрядом, его голос звучит твердо и уверенно посреди этого хаоса. Его воины, сомкнув щиты, медленно, но верно теснят рукеров, не давая им прорваться к центру, к повозкам с провиантом и где Иша, не обращая внимания на опасность, уже перевязывает
Я сам оказался в самой гуще. Один из рукеров, обойдя меня сбоку, прыгнул, целясь в горло. Я успел отшатнуться, одновременно выстрелив ему в брюхо. Тварь взвизгнула, но по инерции все же задела меня зубами, оставив на плече несколько глубоких, кровоточащих царапин.
Боль обожгла, но я даже не обратил на нее внимания. Перезарядка. Снова выстрел. Еще одна тварь рухнула, захлебываясь собственной кровью.
Я чувствовал, как тело работает на пределе. Мышцы горели, дыхание сбивалось, но я продолжал двигаться, стрелять, уворачиваться. Странное, почти пьянящее чувство охватило меня — смесь ярости и какого-то холодного, отстраненного расчета.
Я был здесь, в этом бою, каждой клеточкой своего существа, и одновременно — наблюдал за всем как бы со стороны, анализируя, просчитывая, принимая решения.
И я понимал — мы побеждаем. Да, рукеры были сильны, яростны, их было много. Но мы были сильнее. Сильнее духом, сильнее дисциплиной, сильнее оружием. И сильнее единством. Не зря говорят, что человек — самый страшный зверь на планете. И не только потому, что вооружен, нет. Обезьяна с гранатой тоже может быть страшной. Мы страшнее потом, что мы мыслящие, хитрые и анализирующие.
Натиск тварей начал ослабевать. Они все еще атаковали, но уже не с прежней отчаянной яростью. В их злобных глазах появился страх, если такую эмоцию можно считать у диких тварей Севера. Они начали отступать, пятиться и озираться по сторонам в поисках маневра для побега.
— Добить гадов! — рявкнул Борис.
Воины с яростными криками бросились за отступающими рукерами, добивая тех, кто не успел убраться. Через несколько минут все было кончено. Поляна перед нами была усеяна трупами бурых, когтистых тварей. В воздухе стоял тяжелый запах крови, железа и пота.
Потерь у нас, к счастью, не было. Несколько раненых, в основном царапины и ушибы. Порванная одежда, несколько сломанных щитов да изрядно попорченный брезент на повозке. Но все были живы. Мы выстояли.
Я опустил самострелы, чувствуя, как дрожат руки. Адреналин отступал, уступая место гулкой, всепоглощающей усталости. Я подошел к одной из убитых тварей, осторожно перевернул ее мыском сапога. Мерзкое создание. Мутант. Порождение этого искалеченного мира. Откуда они взялись? Что заставило их напасть на нас с такой яростью?
— Первый раз таких вижу, — сказал я Ивану, который подошел ко мне, тяжело дыша и вытирая пот со лба рукавом.
— Рукеры, — повторил он, голос его был хриплым и мрачным. — Твари мерзкие, да. Обычно держатся своих нор,
Мысль о том, что эти твари могли целенаправленно охотиться на наш караван, была не из приятных.
К заводскому комплексу мы подошли уже ближе к вечеру. Солнце садилось, окрашивая небо в кроваво-красные тона. На фоне этого зловещего заката руины цехов, ржавые остовы оборудования, заросшие бурьяном площадки, выглядели особенно мрачно и удручающе.
Атмосфера запустения и былой, давно угасшей мощи, давила на плечи. Когда-то здесь кипела жизнь, работали станки, гудели турбины, создавались вещи, двигавшие прогресс. А теперь… теперь лишь ветер гулял в пустых глазницах окон, да ржавчина медленно пожирала металл.
Печальное зрелище. Но для меня, инженера, эти руины были не просто кладбищем технологий. Они были некоторым вызовом. Задачей. Возможностью найти что-то ценное, что-то, что можно будет использовать для возрождения.
Мы разбили лагерь на небольшой, относительно чистой площадке, окруженной полуразрушенными стенами цехов. Солдаты снова организовали оборону, расставили дозорных. Костер разводить не стали — слишком опасно в таком месте. Перекусили всухомятку, запивая водой из фляг.
Утром, едва рассвело, мы приступили к разведке. Разделились на несколько групп. Я пошел с Иваном и его хламниками — их опыт в поиске полезного лома был неоценим. Мы осторожно продвигались по территории комплекса, заглядывая в каждый цех, в каждый полуразрушенный склад.
Большая часть того, что мы находили, была, увы, лишь ржавым хламом. Коррозия и время сделали свое дело. Станки, когда-то бывшие гордостью инженерной мысли, превратились в бесформенные груды металла. Электронные компоненты, если они и были, давно сгнили или были уничтожены влагой. Я находил какие-то интересные сплавы, образцы неизвестных мне полимеров, но в целом… ожидания более значительных находок пока не оправдывались. Это немного сбивало первоначальный энтузиазм, подчеркивая всю сложность нашей задачи.
Но я не сдавался. Инженерный азарт, жажда открытий гнали меня вперед. Я копался в обломках, пытался понять назначение каждого механизма, каждой детали. Искал. Искал то, что могло бы мне помочь хоть как-то ускорить прогресс. Если это то самое «злачное место», то тут, увы, из «вершков» только грязь, гниль и плесень.
И вот, когда мы уже почти отчаялись найти что-то действительно стоящее, когда солнце начало клониться к полудню, Иван, копавшийся в завалах одного из административных зданий, издал приглушенный возглас.