Первый Линзмен-2: Первый Ленсмен
Шрифт:
Я уже определил, что ваш разум приближается к моему по уровню постижения философии и психологии." — Подобное заявление было, по юпитерианским меркам, большим комплиментом, но Бергенхольм воспринял его как должное.
«Согласен с вами. Олмстеду будет сложно добиться успеха.»
«А как насчет Сэммза?»
«Кто знает?» — прозвучал мысленный ответ Бергенхольма, и одновременно с ним заговорил сам Сэммз:
"Сейчас никто не сможет сказать, будет ли удача сопутствовать мне; но я все-таки собираюсь попробовать, " и он завершил дискуссию, попросив
«Вот еще одна вещь, которая мне совершенно не нравится, — выдвинул очередное возражение Киннисон. — Без Линзы с вами может случиться все, что угодно!»
«О, не думаю, что я останусь без нее надолго. К тому же, в семействе Сэммзов не одна лишь Вирджилия проявляет способности к телепатии.»
Ленсмены покинули кабинет Сэммза, не задержавшись в нем надолго. Через несколько минут двое высоких мужчин поднялись из-за стола и вышли в приемную.
— До свидания, Вирджил, — проговорил вслух человек с каштановыми волосами, — и удачи тебе!
— И тебе того же, Джордж, — сказал, прощаясь, светловолосый.
Норма, секретарша Сэммза, была сообразительной и весьма наблюдательной девушкой — другая бы просто не удержалась на подобном месте.
Она проводила взглядом ушедшего ленсмена, затем с головы до ног осмотрела своего шефа.
— Никогда не видела ничего подобного, мистер Сэммз, — заявила она. — Если не принимать во внимание разницу в цвете волос и некоторое отличие… хммм… в осанке, он легко бы сошел за вашего близнеца. Мне кажется, дело не обошлось без общих предков?
— Ну, конечно. Мы кузены — точнее, четвероюродные братья… пожалуй, степень нашего родства можно назвать именно так. Мы знали о существовании друг друга многие годы, но встретились только сейчас.
— Четвероюродные братья? Что это означает?
— Ну, скажем, так — жили-были два человека, которых звали Альберт и Честер…
— Вы уверены в этом, шеф? Может быть, два ирландца Пат и Майк? — поддразнивающе улыбнулась девушка. В рабочее время Норма была ловким, невозмутимым и умелым секретарем, но в короткие минуты передышки позволяла себе немного расслабиться. — Вы говорите как-то необычно.
— Наверное, потому, что сейчас я пытаюсь выступить в непривычном качестве исследователя собственной генеалогии. Однако, если мы продолжим это занятие, то увидим, что Честер и Альберт имели четверых детей каждый — двух мальчиков и двух девочек, по паре однояйцевых близнецов. И когда они выросли…
— Вы хотите попытаться уверить меня в том, что все эти близнецы переженились друг с другом?
— Именно так. А почему бы и нет?
— Потому что это было бы нарушением законов вероятности. Но продолжайте. Кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните.
— Так вот, каждая из этих пар имела одного, и только одного ребенка. Назовем этих детей Джим Сэммз и Салли Олмстед, Джон Олмстед и Айрин Сэммз.
Легкомысленный настрой Нормы мгновенно исчез.
— Джеймс Александр Сэммз и Сара Олмстед Сэммз — это же ваши родители! Теперь я понимаю… Значит, этот Джордж
— Совершенно верно. Я не могу подобрать этому родству точного названия — может, когда-нибудь вы серьезно займетесь генеалогией и разъясните этот вопрос. Так что не удивительно, что мы так похожи. Только нас не двое, а трое — у Джорджа есть еще и брат-близнец.
Светловолосый человек вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и с помощью Линзы послал мысль Вирджилу Сэммзу.
«Сработало, Вирджил! Я говорил с ней добрых десять минут, и она ничего не заметила! И если уж мой парик провел вашу глазастую секретаршу, тот, что на вас, одурачит любого!»
«Отлично! Я тоже произвел проверку — на нескольких людях, известных своей наблюдательностью. Подозрений не возникло ни у кого.»
Отбросив последние сомнения, Сэммз вошел в массивный, защищенный от радиации и нейтронного излучения подъемник единственный транспорт, которым можно было попасть в подземелья Холма и выбраться из них. Вертолет доставил его в нью-йоркский астропорт, где стоял на ремонте «случайно» поврежденный лайнер, которым следовал Олмстед. Аннулировав билет Олмстеда до Лондона, Сэммз отправился в Нью-Йорк, прямо в офис сенатора Моргана. Его проводили в кабинет Геркаймера.
— Джордж Олмстед. Мне назначено.
— Да? — вежливо приподнял брови секретарь.
— Вот, пожалуйста, — ленсмен бросил на стол конверт — так, что тот оказался в дюйме от руки Геркаймера.
— Прошу вас, отпечатки пальцев… здесь и здесь… — Сэммз прикоснулся к стеклянной пластине. Секретарь нажал кнопку и произнес в микрофон:
— Сверьте эти отпечатки с картотекой. Сравните перфокарту из конверта с контрольной — с микронной точностью. — Он повернулся к ленсмену, который спокойно стоял перед его столом. — Вы понимаете — формальности, но они совершенно необходимы.
— Разумеется.
Несколько долгих секунд оба этих проницательных и сильных человека мерили друг друга взглядом, пытаясь проникнуть в мысли собеседника. Затем из микрофона донеслось неразборчивое бормотание, и Геркаймер, выслушав рапорт, сказал:
— Все в порядке, Олмстед. Перейдем к делу. Мы имеем весьма положительные отзывы о вашей работе, но вы, кажется, никогда не были связаны с тионитом?
— Нет. Я даже никогда не видел его.
— И что вы хотите от этого иметь?
— Ничего особенного… все, как обычно — содействие в повышении по службе… деньги, которые помогут мне и моей организации.
— Лично вам, а потом уже организации? Их глаза встретились: одни — горящие скрытой ненавистью, другие — бесстрастные, с холодными золотыми искорками.
— Стоит ли говорить столь откровенно? — усмехнулся Сэммз. — Кажется, вы хотели перейти к делу?
— Вероятно вы понимаете, что необходима проверка, Олмстед.
— Мне упоминали, что это возможно.
— И вам не любопытно было бы узнать — какая?
— Да нет, не особенно. Ведь вы прошли через нее, не так ли?
— Что вы хотите этим сказать? — Геркаймер резким рывком вскочил на ноги; его глаза горели уже неприкрытой яростью.