Первый Меч
Шрифт:
– Твою наглость я долго терпеть не буду! Я купил тебя у этого расточительного ланисты в Пестуме от имени Имперской казны. Теперь ты служишь Клавдию. И как представитель его Императорского Величества, ты будешь обращаться ко мне с такой же учтивостью и уважением, как если бы ты разговаривал с самим Императором!
– Я буду считать тебя именно тем, кто ты есть, - с горечью ответил Паво.
– Коварный грек, который выполняет приказы слюнявого старого дурака в пурпурной тоге.
Имперский вольноотпущенник открыл было рот, чтобы ответить, но быстро сдержался.
– Хорошо, развлекайся. Называйте меня любыми именами,
Паво молча смотрел на помощника.
– Есть еще одна причина, по которой я послал за тобой, - продолжила Мурена.
– С момента нашего последнего разговора ситуация изменилась.
– Что ты имеешь в виду?
– спросил Паво.
– Империя в опасности, и нам нужна твоя помощь, чтобы спасти ее.
Молодой гладиатор выглядел озадаченным, когда Мурена продолжил.
– То, что я собираюсь тебе сказать, строго между нами. В стенах Рима действует тайная сеть предателей. Не обычные пускающие слюни старые дураки в Сенате. Это гораздо более опасная группа. Они называют себя Освободителями. Они полны решимости свергнуть Клавдия и вернуть Рим к темным дням Республики.
– Ну, и что, - равнодушно ответил Паво.
– Здесь на карту поставлены более важные вещи, чем твое несогласие с Клавдием, - отрезал Мурена. Его голос пропитан страхом, подумал Паво. – Э ти Освободители представляют серьезную угрозу будущей стабильности Рима. Мы должны сокрушить группу, прежде чем у них появится шанс создать массовую поддержку против Императора. Помощник коротко улыбнулся Паво. - Это подводит меня к теме Игр, которые пройдут в амфитеатре Статилия Тавра в следующем месяце.
Паво бесстрастно переварил новость. Реклама зрелищной серии Игр не было чем-то новым. Это стало своего рода традицией для недавно коронованных императоров с тех пор, как Август начал устраивать бои гладиаторов исключительно для того, чтобы развлечь обеспокоенную толпу.
– Клавдий намерен сделать объявление на Играх. Ливия должна быть обожествлена.
– Она должна стать богом? - удивленно пробормотал Паво.
– Верно. Клавдий давно хотел обожествить свою бабушку. Ее обожествление подчеркнет божественную родословную, простирающуюся от Августа до Тиберия и Клавдия, пробуждая воспоминания о Золотом веке.
– Звучит как циничная тактика, чтобы завоевать одобрение толпы.
– Это Рим. Конечно, это цинично.- Мурена выглядел довольным собой.
– Высокопоставленные лица со всей Империи соберутся, чтобы стать свидетелями гонок на колесницах на Марсовом поле и шествий на Форуме. На Арене утренняя охота на слонов и тигров сменится обычными распятиями и порками. Во второй половине дня ты и другие Имперские гладиаторы отправитесь на песок Арены . - Он поджал губы.
– Когда вы выйдете на Арену, вы должны поклониться Его Императорскому Величеству перед толпой и поклясться в своей бессмертной верности режиму.
– Никогда!
– Паво бушевал.
– Я не буду пятнать наследие моего отца. Кроме того, какая разница, что я покажусь публично, если Освободители захотят свергнуть Клавдия?
– Ты недооцениваешь свою репутацию. У Освободителей большие планы на тебя. Они считают, что ты очень хорошо подходишь для их целям.
–
– В их рядах был мой шпион. К сожалению, его личность была разоблачена, и несчастный офицер умер насильственной смертью. - Мурена провел языком по деснам, словно пытаясь вытолкнуть кусочек еды.
– Я хочу сказать, что Освободителям нужен представитель. Образец для подражания, если хочешь. Они восхищались Титом за его откровенные республиканские взгляды, и как его единственный сын и наследник ты для них являешься продолжателем его идей. Освободители убеждены, что ты созрел для того, чтобы втянуть тебя в свои дела - популярную фигуру, способную увлечь за собой простых людей.
Помощник задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– Конечно, мы победим этих Освободителей в их же игре, - сказал он.
– Им нужна толпа так же сильно, как и Клавдию, если они серьезно намерены вернуть Рим республике. С твоей поддержкой толпа пойдет за Клавдием. Даже Освободители не настолько глупы, чтобы действовать против воли масс.
Паво протестующе покачал головой: - Я не гожусь для этого. Есть бесчисленное множество других гладиаторов, более популярных, чем я. Феликс Разрушитель, Триумф Грозный… даже Гермес. Он сжал челюсть. - Я не имею такой власти над толпой.
Мурена поднял бровь: - Возможно, еще нет.
Ледяное чувство отдалось у юного гладиатора в затылке.
– Как ты думаешь, почему я дал тебе звание до Первого Меча?
– спросила Мурена.
Паво пожал плечами.
– Потому что ты на голову выше всяких таких, как Феликс и Триумф. Ты классический римский герой и сын успешного военачальника. Не какой-нибудь варвар, пьющий молоко фракиец, который почти не говорит по-латыни. Ты первый сам себя поднявший Чемпион Арены. И как Первый Меч, ты на пути к тому, чтобы стать самым прославленным гладиатором, которого когда-либо видел Рим, обладающий способностью влиять на толпу больше, чем кто-либо, … кроме Императора.
Паво скрестил руки на груди: - Мое решение окончательное. Я не буду тебе помогать.
Мурена изучала гладиатора. Бледная улыбка скользнула по его тонким губам: - Поддержи Императора, и я позабочусь о том, чтобы твой следующий бой был тем, которого ты ждешь все это время. Твой поединок на Арене будет против Гермеса.
– Это просто слова. Я тебе не верю, - фыркнул Паво. - Что помешает тебе просто взять свои слова обратно, после того, как я присягну Клавдию?
Помощник изобразил удивление: - Тебе придется довериться мне.
Но, Паво проявил недоверие: - Сначала ты пытался меня отравить. Потом ты накачал меня зельем перед боем с Дентером. Теперь ты ожидаешь, что я должен поверить, что вы с Палласом согласитесь на любую сделку?
Мурена сжала губы.
– Нет, - сказал Паво сквозь стиснутые зубы.
– Я не поддержу Императора, как бы ты ни пытался меня переубедить.
– Как пожелаешь, - ответил Мурена, громко дыша через ноздри.
– Тогда я предлагаю тебе вернуться в лудус и приготовиться к Играм. Если ты не поможешь нам справиться с Освободителями, тогда ты не оставишь мне иного выбора, кроме как показать тебя толпе. Ты будешь распят по обвинению в предательстве Рима… после того, как Аппий будет брошен зверям на растерзание прямо на твоих глазах.