Первый раненый

Горбань Валерий Вениаминович

Котяра!

Слушаю командир.
– Коренастая фигура проявилась из полумрака кубрика.

Ты у нас санинструктор?

Так точно!

А почему

за покоем раненого не следишь?

Да я их уже гонял -гонял...

Вот тут, рядом, садись и отгоняй любого, кто ближе метра подойдет. А сам днем выдрыхнешься.

А если кто не послушается?

От моего имени - автоматом по башке и на кухню - картошку чистить на завтра.

И офицеров?

Размечтался...

Обманчива тишина кубрика. В разных углах сдержанные смешки прокатились. Обычно дрыхнет народ, как из пулемета поваленный, ни на какую стрельбу, ни на какие взрывы не реагируя. А сегодня - вон что творится. Сколько народу не спит, боятся прозевать, если вдруг товарищу помощь понадобится.

Улыбается в темноте Пушной. Укладывается поудобней. Горячая, пульсирующая боль в виске

притупилась, теперь потихоньку ноет. Неудержимая дремота накатывает. Рядом на школьном стульчике Кот примостился.

Пушной, тебе сказочку рассказать, или колыбельную спеть?

Лучше спиртику спить.

Нельзя тебе, братка, пока спиртику. Шибанет в голову, а там-дырка. Могут мозги вытечь.

Да уж. Как там чукча в анекдоте говорил? Были бы мозги, однако - уже бы вытекли.

Погоди. Вот законопатят в госпитале твой котелок, убедятся ребята, что все в порядке, так тебе этот анекдот каждый второй напомнит... Ладно, спи.

Уплывает на мягких волнах Пушной. Улеглись на самое дно души смертный страх и тоска, взметнувшиеся было после колючего удара в висок. Спало, успокоилось неистовое желание выжить и, согретое излучением окружающих его сердец, ровным теплом разлилось по телу. Все будет хорошо, все будет хорошо...