Первый рейд Гелеарр
Шрифт:
— Перевоспитания? Кем?
— Телепатопией, разумеется.
— Подожди, — Билл резко остановился, — если они проводили перевоспитание, то, что делали вы?
— Разрушали его.
— Или строили свое.
— М-да… не так просто понять, да? Билл, пусть с тобой начистоту поговорят те, кто все это устроил. Я-то тут только на побегушках. Моя роль была незначительной: забрать, помочь с передачей антизомбиума, привезти сюда. Плюс посветить перед тобой знакомой мордашкой.
— То есть, на самом деле нет правды и в ваших рядах? А только ваша точка зрения.
— Билл, пошли…
Парень нехотя поплелся за ней, хотя по его виду было понятно, что еще десять минут назад он был готов поверить в большее.
Они спустились в подвал. Прямо за ближайшим поворотом кто-то стоял. Билл узнал этого человека. Это был мужчина, которого он видел в баре, когда они с Линкой, Алексом и Джессикой разговаривали… «Как же давно это было… столько всего с тех пор прошло», — подумал про себя Билл, а вслух спросил:
— А чего он пошатывается? Он тоже зомбирован?
— Да, тоже, — ответил кто-то из глубины подвала.
Билл посмотрел в направлении, откуда пришел голос. В дальнем конце узкого прохода стояла…
— Вивер, малыш. И нет, меня ты никогда раньше не видел, хотя я тебе и напоминаю кое-кого. Вы… это… проходите.
Женщина скрылась за углом. Билл и Сьюзен прошли дальше. За следующим поворотом оказалось еще одно помещение. Там стоял стол и несколько стульев. Та, что назвала себя Вивер, уже сидела опершись о спинку стула и жестом предложила парочке присесть, что они и сделали.
— А почему… этот… не с остальными зомби в городе? — спросил Билл.
— Потому что у меня на него есть свои виды, — ответила Вивер.
— На зомби?
— А что? Зомби — тоже люди, если в них осталось хоть что-то человеческое, тем более, если осталось вообще все. Главное — знать, как вернуть обратно.
— Просто странно как-то… лишать мозгов, а потом возвращать… вы же будете помнить…
— Да вы нанялись все?! Не твое это дело! Это во-первых… во-вторых — нужно нести ответственность и полное понимание того, что и для чего ты делаешь. И тогда вообще никаких проблем не будет. Я ему мозги вышибла, но оценила его же до того. И мое дело — возвращать ему мозги или нет. И если я ему их верну, то явно не ради того, чтобы вспоминать, как он был мною зомбирован!
— А вы не думали, как он отнесется к тому, что вы поступили с ним как с вещью? И что он скажет вам когда вы вернете его разум?
— А ты не думал, что сейчас по городу ходят зомбированными те, кого по совести можно было бы пощадить больше, чем этого наемника, да еще и циника-карьериста в придачу? Ну там, состоявшихся матерей… с маленькими детьми…
— Если смотреть под таким углом то выходит, что вы сделали вообще нечто нечеловеческое.
— Нет, Билл, человеческое… хоть и безмозглое. Суть ведь не в том, кто и сколько заслужил, а в том, кто виноват в сложившейся ситуации.
— Кое-кто мог бы сказать, что вообще невиновных не существует, ибо все всегда хоть в чем-то виновны.
— Значит ты, Билл, общался с конченными людьми, единственное достойное действие при встрече с которыми — пуля в голову.
— Почему это?
Вивер наклонилась к нему поближе и сказала, достаточно жестко, четко выговаривая слова:
—
— Да? А в нашей ситуации это кто? — спросил Билл.
— Ну, ты, например, — улыбнулась Вивер ему.
— Я?
— Да. Ты же не виновен в том, что ты родился с тем набором генов, который у тебя есть. Ты не виновен в том, что у тебя проявились все твои способности. Ты не виновен в том, что еще до рождения был чьим-то проектом по селекции и экспериментом по совместительству. А вот те, кто гуляет по городу и кусает прохожих, очень даже виновны. Даже если косвенно.
— А в чем тогда прикол? Оставлять одного…
— Билл, он мне просто понравился. Это мой выбор. Вот и вся его заслуга.
— Заслуга?
— Да. Ведь люди взаимодействуют с другими исключительно основываясь на собственных наблюдениях и выводах. Даже если это чьи-то чужые наблюдения и выводы, то опять же исключительно на своих ты делаешь вывод стоит ли доверять чужим и принимаешь или не принимаешь их. Когда женщина и мужчина заводят семью, то тут не только физиологическая потребность в продолжении рода играет роль, но еще и согласие двух индивидуальностей на совместное сосуществование, без которого никакой семьи не будет. Если мужчина с мужчиной или женщина с женщиной заводят дружбу чуть ли не до гроба, то психологические причины те же, но тут отсутствуют физиологические. Если происходит какой-то сбой, то получаются всякие сексуальные меньшинства, но это отнюдь не меняет изначальных причин. Так как человек существо социальное, то мы определяем свое окружение исключительно по своей же системе ценностей. Поэтому я выбрала его. Он прошел проверку на необходимый минимум приемлемости моей личной системы ценностей.
— И все-таки, — вставила Сьюзен, — если он не оправдает ваших надежд… вы отпустите его?
— Ребятки, да будет вам известно, я не настолько глупа, чтобы позволить чувствам победить над здравым смыслом…
— То есть, не отпустите.
— Разумеется, нет.
— То есть он все равно заранее обречен на жизнь только в случае одного единственного, приемлемого вам выбора?
— А вот тут ты ошибаешься. Во-первых, вербовали и более… оригинальных кадров, и поверь мне, они даже и не успевали замечать как сердцем и душой переходили на нашу сторону. Во-вторых, даже если этого не произойдет, его все равно можно будет использовать с пользой. И в-третьих… я и не таких соблазняла… и в отличие от других я со временем делаю это только лучше и лучше. Я не знаю, кем надо быть, чтобы суметь устоять… против таких, как мы.
— Наверно, дураком, — сказал знакомый голос сзади.
Билл и Сьюзен обернулись. Это был Алекс. Джессика стояла немного позади него.
— Что?.. Но почему? — спросила Сьюзен. — Чем вы так хороши?
— Тем, что мы являемся теми, кто не только ради своего будущего старается. Солнце, а скажи-ка мне, пожалуйста, а кто это был с вами, когда вы пытались уйти из центра связи?
— Э-э-э… со мной был он, — девушка ткнула пальцем в Билла.
— Не смешно. Что он был с тобой, я знаю. Кто еще был?