Первый Романов
Шрифт:
— Правда?! — хлопает глазами глава и смотрит на меня как на психа.
— Сыну твоему недолго осталось, — как бы невзначай замечаю, посмотрев на ногти. Надо бы ногти подточить. Прикажу потом Фросе. А то совсем за царским обиходом не следит.
Мои слова возымели действие. Глава убирает кристальный слой на одной руке, хватает карту, делает надрез на ладони и бубнит что-то вроде: «Клянусь Романовым» и тише «чтоб вы сдохли».
По окончанию клятвы я дергаю струны души старика, и он, схватившись за
— Я тебе сдохну сейчас, — рычу. — Твоя душа теперь в моей власти, Зяблик. — сжимаю его духовные струны сильней. — Ясно?
— Ясно, — хрипит он, сгорбившись.
— Точно? — чуть сбавляю нажим.
— Точно, — более внятно бормочет он. — А что такое душа?
Чело-ладонь.
— Неуч ты, Семен, — морщусь. — Совсем вас, современных дворян, интернет испортил. Не будешь меня слушаться — сдохнешь. Так доходчивей? — неуверенный кивок старика. — Отзывай гвардейцев и требуй целителя к сыну. Я скажу своим, чтобы пропустили на этаж
Он бросается к телефону на столе и вызванивает гвардию. Вскоре редкая стрельба в коридоре окончательно утихает.
Что же, всё прошло более менее спокой….
— Дерьмо! Сдохните! — раздается женский крик в коридоре.
Уже проснулась? Тресни Навь!
И снова раздается стрельба. Этот стрекот я узнаю сразу. Артефактные автоматы. И что теперь? Гридни положили стальную девку?
Грохот очередей не затихает. Нет, не положили. А жаль.
— Если хоть один мой человек умрет, — оборачиваюсь к Семену. — Вы с сыном отправитесь следом.
Глава бледнеет и тут же прыгает в стену головой вперед. Сверкают голые пятки, прежде чем втянуться в обои.
— Настя! Не смей! — доносится из коридора. — Не смей, говорю! Романов теперь мой господин!
— Что?! Какой нахрен господин! Он же напал!
— Я ему поклялся, Настя!
— Как поклялся?! Дерьмо, Семен Альбертович! Ты совсем крышей поехал?!
Вот же напасть на мою голову. Как там вообще гридни?
— Дымок, отбой огонь, — я бросаю по рации. — Как слышно?
— Выполнено… Медведь.
— Что делает стальная дура? Успокоилась?
— Ну как сказать, — растерянно отвечает Дымок. — На нас больше не лезет. Но орет на цель. Может, пристрелить обоих?
— Нет, Дымок, — вздыхаю с сожалением. — Уже поздно. Раньше надо было.
— Я ни хрена не поняла! — рычит Наста Ястребова через полчаса, когда мы с ней и Семеном уселись в гостиной. — Семен Альбертович, как ты мог поклясться в верности убийце своего наследника!
Глава Зябликов грустно пожимает плечами.
— Чтобы спасти второго сына.
— Дерьмо! — князь-защитница Казани дает однозначную оценку ситуации и смотрит яростно на улыбающегося меня. — Романов, да? Ну и как тебе, Романов, совесть позволяет творить
Можно не отвечать, но я отвечаю. А что? Девушка красивая, фигуристая, и злится забавно. Почему бы себя не развлечь?
— У меня есть цель, — с ленцой произношу. — Ради нее я готов пойти на многое. Да и я в своем праве. Первыми напали Зяблики, я лишь отомстил. Всё честно.
— Дерьмо, — выдыхает девушка, но уже тише. Крыть ей нечем.
— Сударыня Анастасия, — спрашиваю. — А почему вы тайно пребываете в Сочи? Если бы вы гостили у Зябликов открыто, я бы знал. Мы заранее готовились к операции.
— Это мое дело и дело Зябликов, — рычит девушка, явно чувствуя себя некомфортно. — Не твое, Романов.
— Семен Альбертович? — приподнимаю я бровь, и главный Зяблик послушно рассказывает:
— У рода Насти большая проблема. Ее муж — важный сановник на службе Великого Князя Казанского. Он узнал, что на него готовится покушение. И Настя, как наша дальняя родственница, хотела попросить у нас военной помощи.
— Семен Альбертович, — с упреком произносит Настя, и старик лишь понуро опускает голову.
— Зяблики теперь мои вассалы, сударыня Анастасия, — я скрещиваю пальцы перед грудью. — Привыкайте. Семен не может хранить от меня тайн, иначе это будет приравниваться к измене. А за измену я убиваю. Если вам нужна военная помощь своих родственников, я должен быть в курсе. Итак, слушаю вас? — делаю внимательное лицо.
Анастасия поджимает губы и ерзает в кресле попкой, которая еще недавно дымилась. Но всё же сдается:
— Хорошо, — понуро говорит. — Я ни черта не понимаю, что за дерьмо происходит…Но раз, Семен Альбертович, вы тоже считаете так же, то хорошо, — она поднимает на меня взгляд. — Мне нужны бойцы, Михаил, — впервые она называет меня по имени. Я ничего не произношу, ожидая что последует. Анастасия не разочаровывает. Спустя несколько секунд душевной борьбы звучит еле слышно тихий девичий голос: — Прошу помогите…
— Михаил получил рекомендацию Совета на обучение в ЦОРе, — сообщает Андрей Воскресенский, специально заехавший в офис к отцу.
Глава рода хмурится:
— В обход канцелярии…
— Говорит, что Трубецкой лично вручил, — замечает Андрей. — Вообще Михаил не хвастлив, но зачем-то акцентировал именно этот факт.
— Возможно, через тебя Романов показывает мне, что за ним стоит фигура Трубецкого, — задумчиво гладит подбородок Евгений, откинувшись на спинку кресла. — Неужели всё это козни Виктора? Но зачем? С ним мне и так не тягаться.
— Слушай, пап, — вздыхает Андрей, бросив взгляд на центральную набережную. — А мы не можем не играть в угадайку, а просто взять и поговорить начистоту с Романовы? Он всё и так о нас знает.