Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии

Минаков Сергей Игоревич

Отдельно от Гордонова дома, как это следует из описания, находилась «черная изба с поварней», а также, как далее следует из описания, находилась «мылня, перед нею сени рубленые»²⁸³. Составитель описания Гордоновой усадьбы и хозяйства называет это строение «мыльня», а не «баня», что показательно. В старорусском понимании, «мыльня» отличалась от «бани» тем, что в «мыльне» только моются, но не парятся²⁸⁴. Основное назначение «бани» заключалось именно в том, чтобы в ней париться. Таким образом, Гордон в своей повседневной жизни не воспринял русскую традицию «париться в бане». Он привык просто мыться.

Во дворе усадьбы, как следует далее из описания, «две канюшни взамет, адна в длину осмии сажен²⁸⁵,

поперег полутретьи сажени; другая в длину шести сажен, поперег трех сажен без аршина²⁸⁶; канюшня ж огорожена скитом в длину адиннатцати сажен, поперег полутретьи сажени»²⁸⁷. Если перевести на привычную метрическую систему измерения, то одна из конюшен в усадьбе Гордона в длину была св. 17 метров и в ширину св. 70 сантиметров и занимала, таким образом, общую площадь примерно в 12 квадратных метров. Другая конюшня в длину была, как указано в описании, св. 12 метров и в ширину – ок. 6 метров. Общей площадью приблизительно 72 квадратных метра. Поскольку составитель описи отметил, что две конюшни были «взамет», т. е. составляли одно строение (под одной крышей, но, видимо, с изолированными стойлами), то далее он указывает территорию для вывода лошадей, огороженную «скитом», оградой. Площадь этого «скита» составляла в длину почти 23,5 метра, а в ширину всего 70 с небольшим сантиметров. Общая площадь «скита» составляла св. 16 квадратных метров. Таким образом, общая площадь, занимавшаяся конюшнями и скитом в усадьбе Гордона, составляла св. 100 квадратных метров.

Далее составитель описи называет другие хозяйственные постройки в усадьбе Гордона. В пределах Гордоновой усадьбы находились также «ледник, анбар» и «сенник (т. е. сарай для хранения сена, сеновал), огорожен скитом».

Согласно описи, дом и усадьба Гордона были огорожены забором с крепкими воротами. «Ворота о трех щитах, – указано в описи, – меж ворот и конюшни два звена забору, адного половина розобрана. Все то вышеписанное строенья крыта дранью»²⁸⁸. «Ворота о трех щитах» – видимо, из трех створок. Как ранее указывалось, конюшни, забор и ворота были сделаны из дубового леса.

Далее составитель описывает приусадебный огород. «На огороде, – пишет он, – две гряды в длину по полдевяты сажени да куст барбарису сь ягоды; четыре куста больших агресту без ягод; адно дерево санбуковое; одно ж дерево волоского ореха; гряда смородины белой в длину девяти сажен без ягод»²⁸⁹.

«Две гряды в длину по полдевяты сажени» – это значит, что каждая грядка была длиною почти в сажень, т. е. в 2 метра. Судя по контексту и логике описания, именно на этих «двух грядах» находятся «4 больших куста агресту (крыжовника) без ягод», «санбуковое дерево (бузина)», «дерево волоского (грецкого) ореха». Там же на огороде еще одна весьма длинная «гряда», св. 19 метров, на которой посажена белая смородина. Учитывая все сказанное об огороде, можно полагать, что в длину он был не менее 19 метров, а в ширину (если предположить, что «две гряды» длинной почти в два метра каждая) ок. 2 метров. Получается, что вся площадь, занимавшаяся огородом, составляла, приблизительно, 38 квадратных метров, т. е. св. трети 1 га или 1 десятины.

Судя по описи, к огороду примыкает фруктовый сад, в котором «восемьдесят шесть дерев яблановых болших, десять дерев малых; тритцать два дерева вишенных; пять дерев сливных; семнатцать дерев ребинных»²⁹⁰.

Каждое большое яблоневое дерево должно было занимать площадь не менее 10 метров. Если все 86 яблоневых деревьев, в основном больших, в Гордоновом саду были посажены приблизительно по 30 в длину и по 30 в ширину, то они должны были занять площадь приблизительно в 300 метров в длину и столько же в ширину. В целом это должно было составить 91 тысячу квадратных метров или более 9 гектаров, т. е. 6 десятин²⁹¹. К ним следует добавить пространство, занятое под 32 вишневых дерева, что должно было составить приблизительно 1 гектар. Пять сливовых и семнадцать рябиновых

деревьев занимали также приблизительно 1 гектара.

В общей сложности, можно полагать, что вся площадь фруктового сада Гордона составляла приблизительно 11 гектаров (7 десятин).

Ни в «Дневнике», ни в других документах, касающихся пребывания Гордона в Севске, не упоминается его семья. Однако есть одна его дневниковая запись, позволяющая сделать некоторые предположения на этот счет.

Получив из Москвы известия о том, что его просьба об увольнении от русской службы, о чем он давно просил и подключил даже английский королевский Двор, вроде была удовлетворена, Гордон записал: «Когда оная (пропускная грамота на выезд в Москву) пришла 17 декабря, я собрался и 24-го пустился в путь из Севска в сопровождении подполковника Лэнделса, трех прапорщиков, двух моих старших сыновей и их школьного учителя Готтлиба фон Бреге»²⁹².

Двумя старшими сыновьями П. Гордона были Джон (Иван) (1667 – до 1712)²⁹³ и Джеймс (Август-Якоб; рус. Яков) (1668–1746)²⁹⁴, которым в декабре 1677 г. было соответственно 10 и 9 лет. Их учитель и наставник был личностью весьма примечательной. Эрнст-Готтлиб фон Бреге (ум. после 1701 г.), прежде чем стать учителем, занимался литературной деятельностью в Англии. Затем он служил при дворе Великого Курфюрста в Пруссии. Он был одним из первых переводчиков на немецкий язык знаменитой поэмы Д. Мильтона «Потерянный Рай». Пребывание в России также не прошло для него бесполезно с «научной» точки зрения: в 1695–1696 гг. оно перевел, как отмечалось, «с одного славянского манускрипта» описание Сибири²⁹⁵.

Итак, двое старших сыновей Гордона жили в Севске вместе с отцом. Следует, однако, иметь в виду, что у Гордона были еще две дочери и жена.

Старшая его дочь (старше его сыновей) Кэтрин-Элизабет (1665–1739). Ей в декабре 1677 г. шел уже 13-й год – по понятиям того времени взрослая девушка, которую уже можно было готовить к замужеству. Она вышла замуж за полковника Старсбурга (ум. 1692), а вторым браком была замужем за полковником Александром Александровичем Гордоном (1670–1752), прибывшим в Москву в 1696 г. и начавшим свою русскую службу в чине майора.

Младшая дочь Гордона (имя ее неизвестно) (после 1668 – после 1700) была дважды замужем: первый раз за майором Кроуфордом (ум. 1692); второй раз – за полковником Снивинусом (ум. 1698).

Очевидно, жена и дочери Гордона жили в Москве. В Севске же в его доме жили два его старших сына вместе с их учителем Готтлиб фон Бреге. Тогда понятно и количество комнат в доме, и то, что одна из комнат была пристроена явно позднее. Видимо, именно эта комната и была предназначена для учителя. Сам Гордон имел спальню рядом с «горницей»; в «горенке», скорее всего, жили его два сына, а учитель жил в маленькой комнате, как сказано в документе, «прирубленной» к «горнице». Примечательно, что для жизни всей семьи в этом доме, в частности и его жены, комнат в нем явно не хватало.

К сожалению, никаких сведений о тех, кто непосредственно вел все это достаточно большое хозяйство, в документах нет. Но работники или зависимые крестьяне, очевидно, были, поскольку кто-то должен был и ухаживать за столь обширным садом, за огородом, за лошадьми, и в целом поддерживать порядок в усадебном хозяйстве.

Во всяком случае, представленная опись и ее анализ позволяют утверждать, что служилые иноземцы, по чину и должности подобные П. Гордону, получали достаточно большое поместье, «дачу» за службу. Ограничивались ли земельные владения Гордона только указанной усадьбой с большим садом и огородом или были и иные земли, сказать трудно. Во всяком случае, как отмечалось выше, за приобретаемый лес Гордон расплачивался не только деньгами, но и хлебом. Хотя, весьма вероятно, хлеб он тоже покупал. Однако некоторые записи в его дневнике, относящиеся к тем годам, содержат, как думается, косвенные указания на тех, кто работал на усадьбе и в хозяйстве Гордона и от кого у него был хлеб, на который он приобретал лес в Трубчевском уезде.

Конец ознакомительного фрагмента.