Первый шаг к счастью
Шрифт:
– Я должен кое-что сделать, – начал неуверенным голосом Чарлз.
– Я тоже. – Произнеся эти слова, Сэмюел ударил его кулаком в челюсть с такой силой, что раздался треск.
Ошеломленный, Чарлз отпрянул, свалился на стул, а с него – на ковер, при этом голова его не переставала дергаться. Норман с ужасом смотрел на сына, затем повернулся к Майклу, который приближался к нему:
– Остановись, Стокфорд. Ты не посмеешь поднять руку на служителя Господа!
– Прочитай лучше молитву, преподобный отец, – ответил Майкл и с явным удовольствием ударил
Уолт, вскочив с кресла, расширенными от ужаса и удивления глазами смотрел на происходящее.
– Черт побери, в чем дело? Это же викарий из церкви Святого Эдмунда!
– И еще человек, который избивает свою жену. Он собственноручно сломал ей руку.
Уолт недоверчиво посмотрел на Майкла:
– Флору? Он избил Флору?
– Это случилось еще в прошлом году, – объяснил Сэмюел, сгибая и разгибая пальцы после удара. – И он согласился на договор о раздельном проживании в обмен на молчание Флоры. Только Кэсси знала об этом.
– И этому трусу никто не отомстил, – добавил Майкл. – Встаньте, преподобный отец, покажите, что вы можете сражаться не только с женщинами.
Пока Норман пытался как-то укрыться, Чарлз сделал осторожный шаг к двери, но Сэмюел схватил его за сюртук и еще раз так ударил по лицу, что затрещали зубы.
Чарлз решил использовать трюк, который, как он полагал, неизвестен джентльменам. Это был способ уличной борьбы, хорошо знакомый Сэмюелу с детства. Чарлз попытался пальцами проткнуть глаза противника, но Сэмюел опередил его, ударив кулаком в живот. Чарлз хотел поразить противника коленом, но, получив удар по носу, пошатнулся и сбил стоявший на подставке горшок с цветком, тот разбился на мелкие осколки, засыпав красивый ковер землей. Упав на черепки от горшка, Чарлз взвыл.
В другом конце комнаты Майкл расправлялся с Норманом.
Услышав женские голоса, Сэмюел повернулся и увидел стоявших в дверях кабинета Кэсси, Флору и Вивьен. Боль, которую он ощутил, увидев Кэсси, была не менее сильной, чем от удара кулаком. Взволнованный и возбужденный дракой, он шагнул к жене.
Однако, вспомнив о договоре, лежавшем у него в кармане, Сэмюел остановился. У него не было права обнять ее. Уже не было.
Вивьен подбежала к мужу.
– Что здесь происходит? – сердито спросила она. – Это же дом, а не боксерский ринг.
Сидевший на полу Норман, из носа которого капала кровь, прижимая к груди руку, пожаловался Вивьен:
– Он хотел убить меня, миледи. Он сломал мне руку. Надо немедленно пригласить врача.
– И это будет мой брат, Джошуа, – сказал Майкл, растирая костяшки пальцев. – К несчастью для вас, он, так же как и я, плохо относится к тем, кто жестоко обращается с женщинами.
Вивьен осмотрела руку Нормана, поворачивая ее в разные стороны. Она не скрывала своего недовольства происходящим.
– Вам следовало выяснять отношения в саду, а не в комнатах. А вас, преподобный отец, я попрошу покинуть мой дом немедленно.
– Подождите, –
Норман Вудрафф растерянно озирался по сторонам, хорошо понимая бесполезность спора с разъяренным молодым герцогом.
– Браво, – сказал Майкл, положив руку на плечо Уолта, – я постараюсь помочь вам в этом.
И пока оба Вудраффа поднимались на ноги, Сэмюел сделал инстинктивное движение, намереваясь отгородить Кэсси и Флору от отвратительного зрелища двух поверженных мерзавцев.
Он приблизился к дамам и встретил холодный и непроницаемый взгляд жены, явно свидетельствовавший о том, что она не желала с ним общаться. Затем она повернулась и вместе с Флорой вышла из кабинета.
Когда празднование дня рождения подходило к концу, Кэсси незаметно выскользнула из гостиной и направилась к лестнице. Щеки ее одеревенели от непрерывных усилий сохранять улыбку в течение многих часов. Голова болела от таких же непрерывных стараний выглядеть веселой и жизнерадостной. Теперь она мечтала только о том, чтобы укрыться у себя в спальне.
Несмотря на непрекращающуюся боль в груди, Кэсси не могла не признать, что празднование оказалось прекрасным – с пирогами, подарками. Дети устроили представление, в котором каждый показал свои способности. Четырнадцатилетняя Эми изумительно пела, пятилетняя. Сьюзен доказала, что знает алфавит, восьмилетний Уильям играл на флейте, а в это время из корзины вылезала змея, сделанная из папье-маше. Управляемая девочкой, сидевшей под столом, змея в самый ответственный момент случайно вывалилась из корзины, к всеобщему удовольствию зрителей.
И хотя Кэсси смеялась вместе со всеми, на душе у нее было совсем не радостно. Ощущение счастья, владевшее окружающими, только подчеркивало ее собственное неблагополучие. Она отдавала себе отчет в том, что так любимые ею Кеньоны в полной мере обладают тем, чего у нее не было и, как она теперь поняла, что было ей необходимо для счастья: настоящей семьей.
Неужели совсем недавно она могла думать, что может быть счастлива, живя в одиночестве в коттедже? Без Сэмюела будущее теперь выглядело холодно и серо.
Достигнув площадки лестницы, Кэсси положила руку на живот и сказала себе, что она не права, что будущее ее не так уж и безрадостно. У нее родится сын или дочь, и она будет очень любить этого ребе'нка. Ребенка Сэмюела.
Во время праздника она видела мужа лишь издали, когда он беседовал с братьями и их женами или играл на фортепиано, удивив всех присутствующих своим искусством. Даже на расстоянии она видела содранную в драке кожу на костяшках его пальцев. Как ей хотелось поблагодарить Сэмюела за то, что он защищал Флору, поцеловать его и обработать его рану!