Первый шаг Некроманта. Том 2
Шрифт:
— Осторожней, — предупредил я, когда увидел, как покачивается гора вложенных друг в друга вёдер справа, по ходу в них раньше наливали всякие растворы и кислоты.
Елисей мне объяснял, что для зачарования высокого ранга требуется огромное количество вспомогательного оборудования, а ещё подмастерье на подхвате, что будет подносить в нужной последовательности все эти ингредиенты и приспособы. Одному в столь продвинутом искусстве никак не получится работать.
Вёдра всё-таки упали, но девушка уже была на четвереньках и проползла в какую-то дыру из хлама, больше похожую на туннель.
— Я в порядке! — глухо прозвучало из-под всей это кучи, её голос был меланхоличен, а сама она выглядела как невыспавшаяся кошка с чуть опущенными чертами лица, — почти нашла.
Я подумал, что пока она так копается, любой незнакомец бы с лёгкостью обчистил лавку и ушёл в закат. Других обитателей мастерской я не увидел, даже прошёлся немного по комнатам, заглянув внутрь, пока эта дамочка шуршала в пыльной кладовке.
— Давайте помогу, — сказал я и убрал паутинку с её головы, когда она, столкнув всё, что можно, выбралась наружу.
— Вот, — хозяйка протянула мне покрытый патиной уродливый нож, размером с ладонь.
Я взял его двумя пальцами и повертел туда-сюда.
— Им карлики сражались? — спросил я еe.
— Вы не будете покупать? — поинтересовалась она, смотря в пространство перед собой, а затем неожиданно забрала из моих рук артефакт и развернулась обратно в захламленную комнату.
— Нет, стой, я ещё не рассмотрел, погоди ты.
— Хорошо.
— Я просто удивился, что он такой маленький, не спеши.
Мы вернулись к покоцанному столу, и я положил на него окислившийся, весь в зелёных разводах нож. Он выглядел внешне как будто вообще из другой эпохи. Артефакт был каплевидной формы с полукруглой гардой и семью заклёпками на ней, рукоять ничем не обвязана. На самом лезвии выгравирован треугольник, а внутри него ещё несколько треугольников, которые делились полосами, чем-то смахивая на узор на плетёных корзинах.
«Хм, что-то я не вижу клейма, странно».
Я задумался. Складывалось впечатление, что нож делали не здесь. Возможно, дед или прадед этой мастерицы приобрёл рунический артефакт у какого-то путешественника и так и оставил пылиться в закромах зачаровальни. Ведь сюда приходили не только покупать, но и сбывали свои ненужные вещи с истекающим сроком зачарования. Продавцы приобретали такой хлам за бесценок, и на него тоже находился свой покупатель.
— Как тебя зовут? — я вспомнил, что не успел познакомиться с хозяйкой за всей этой суетой.
— Я Ривка Гольдшмидт, ваше благородие.
— Откуда ты знаешь, что я дворянин?
— Ногти, — просто сказала она, и я невольно посмотрел на свои и хмыкнул.
Они, в противоположность местным, были аккуратно острижены. Я трепетно относился к чистоте своего тела и при любой возможности ухаживал за ним либо путём обычной гигиены, либо прогоняя стимулирующие манапотоки.
— Да ты права, я барон Барятинский Артём Борисович. Сколько хочешь за нож?
— Не продаётся, — вдруг важно вылез из открытого окна десятилетний мальчуган, до этого подсматривавший тайком.
— Ицхак, нам не помешают лишние деньги.
— Сто тысяч, пусть забирает за сто тысяч, — сузил глаза вертлявый чертёнок.
—
— И шо наш прадед зазря горбатился? Я таки видел, как ты на него смотрел, барон, — всё его лицо было сплошь покрыто веснушками, передние зубы с большими промежутками, кипа скрывала остриженную голову, а по бокам свисали закрученные локоны волос, всё это дополнялось длинными ресницами. — Да-а, — протянул он, расплываясь в улыбке, — тебе нужен этот нож, гой. Уйди, женщина, — сказал Ицхак и потёр руки, — сейчас ты увидишь, как торгуются настоящие мужчины, ай-яй-яй, что ты делаешь?!
Ривка выволокла его за ухо и дала лёгкого пинка. От этого у меня на душе сразу потеплело.
— Если ещё отвесите ему пару щелбанов, согласен доплатить десятку, — я только успел это сказать, как девушка уже взялась за ручку двери. — Да стой ты, Ривка, не надо, я же пошутил, — схватив её за рукав, добавил я.
— Как пожелаете, барон.
— Кхм.
Она стояла, обняв одной рукой локоть другой, и терпеливо ждала следующего вопроса. В одном её прыткий братец был прав — она витает в облаках. Причём выходит оттуда к простым смертным с неохотой.
Сама по себе Ривка была красива: на вид лет двадцать, вороные волосы до плеч, взбитые матушкой-природой в завитки, прямые линии бровей, большие чёрные глаза и чистое лицо. Ну как чистое, щека немного измазана в пыли, но я не стал из озорства ей об этом говорить.
— Я так и не услышал, что там по процентилям? И можно ли его как-то почистить?
— Да, я приведу его в порядок, когда мы договоримся, — кивнула она, — рунический нож в пять процентилей. Прадедушкин. Ему лет девяносто. Это последний, что он создал.
— И какую цену ты за него хочешь? — повторил я уже заданный вопрос.
— Четыре тысячи, — пожала плечами девушка. — Если честно, их никто не покупает, но и просто так отдавать не хочется. У нас чёрная полоса, а старый товар никто не берёт, так что деньги нам не помешают, — вот так просто выдала она все карты, и я, кажется, понял, почему Ицхак так рвался торговаться вместо неё, продавец из дамы нулевой.
— Это слишком дорого, — я сделал вид, что задумался, но Ривка не подавала никаких знаков, что готова сбивать цену, поэтому я сам предложил ей сделку. — Я согласен на четыре, но ты мне позволишь воспользоваться три раза мастерской, идёт?
— Вы артефактор? — на её лице впервые отразилось что-то вроде удивления.
— Есть немного, — скромно ответил я. — Ну так что по рукам? — для пущего эффекта я уже достал ассигнации и на её глазах стал отсчитывать.
— Хорошо.
— Но у меня ещё одно условие, — я задержал передачу денег, когда девушка уже коснулась их. — Хочу начать прямо сейчас, — а после этого отпустил купюры.
Она не ответила, медленно пересчитывая сумму. Потом положила в карман и ушла на кухню, погремела кастрюлями, опять что-то уронила металлическое и спустя минуты три вышла с оловянной чашкой, наполненной каким-то раствором. Затем при мне на деревянном столе принялась смачивать кусок тряпки в этой смеси и протирать рунический нож.