Первый шаг Некроманта. Том 3
Шрифт:
— Не совсем, — я улыбнулся, представив себя с сумкой для писем.
— Мне кажется, ты чересчур дробишь свои силы. Это какая уже по счёту стихия? — он посчитал про себя, загибая пальцы. — Шестая! Да ты рехнулся, нам же на всё не хватит…
— Хватит, — отмахнулся я от него, — со временем сам увидишь.
— Хочешь организовать связь между отрядами? — догадался он. — Артём, у тебя же талант к любому типу магии. Тебе не обязательно брать вспомогательные стихии. Поручи их кому-то другому, кто не дерётся. Ты же так себя ослабляешь.
— Это не обсуждается, — закрыл
Не объяснять же ему, что у меня сейчас две сотки потенциальных процентилей, а дальше будет ещё больше? Моя роль как руководителя нескольких групп — грамотно их координировать. Поручить это никому нельзя, а ослаблять отряд — не лучшая идея. Пусть ребята берут боевые стихии, а у меня под всё хватит места.
Больше пяти единиц на тотем голубя я не собирался пока брать — этого достаточно, чтобы посылать птиц из леса к епископу Серапиону или в мастерскую Гольдштейнов, а также для переписки с мортикантами. Нужные книги я успел прочитать ещё, когда был в зелёном хуторке. Да и беседы с друидом-почтальоном не прошли бесследно.
Поэтому на освоение этой магии у меня ушло всего пять часов. Тренирующимся здесь одалживали птиц, и далее мы устанавливали с ними контакт. Сначала простым касанием, давая мане проникнуть в питомца, а потом увеличивали расстояние «захвата». В мозг животного передавалась картинка конечного места прибытия, и затем голубь улетал к нужной точке и возвращался.
Можно засунуть и образ конкретного человека, которому предназначалось письмо, но на это пока что уходило слишком много маны. Нужны тренировки. Я ограничился местом назначения, и мой посланец смотался в мастерскую Ривки и обратно.
Так как это первые ступени друидизма, я не чувствовал никакой связи с существом, когда оно далеко улетало. Объекту навязывались пожелания владельца, и в последствии птица уже действовала автономно.
Высшим пилотажем считалась разведка через глаза орла, но для этого нужно было порядка восьмидесяти процентилей. У армии были такие разведчики-друиды. Маги из них слабые, потому они больше орудовали холодным и огнестрельным оружием.
В последний день пребывания в Вологде свободными остались всего два процентиля. Ваня достаточно много уже мне рассказал о барьерах, так что решено было брать эту стихию. Сначала мы растопили оставшийся кусок маны, а потом я подвесил себя в защитный пузырь.
Я парил в воздухе, пока не истратил почти все силы — этот процесс очень энергоёмкий, в разы больше всех видов магии, что я встречал. Соответственно, если «бить» по барьеру, то на его поддержание мана будет «заимствоваться» из резервов хозяина.
— Ну что, ещё чуть-чуть и смогу рассекать как ты, — хлопнул я его по плечу.
Скорость пузыря, возможность помещать в него несколько целей, приподнимать в воздух и остальные характеристики усиливались пропорционально росту церковной стихии. На данный момент я в состоянии только помещать самого себя и передвигаться как черепаха, но зато это какая-никакая защита от любых воздействий: как физических, так и магических. Уже мощный инструмент самозащиты.
Я был доволен, что не пожалел на это
— Чего ты на меня так смотришь? — спросил я Ломоносова, тот по ходу использовал свой дар, чтобы оценить последствия ликвидации сгустка.
Я внутренним ментальным зрением уже всё проверил — никаких затвердеваний, ничего — я чист! Приятно осознавать, что этот этап пройден.
— У тебя аура изменилась, — каким-то даже сиплым голосом сказал Ваня, я увидел, как по его рукам пробежались мурашки, — и причём сильно
Глава 6
Новый командир
Мне не понравился его испуг, поэтому я счёл нужным уточнить.
— Давай без эмоций — просто опиши, что видишь, а дальше уже решим насколько это хреново.
— Хреново? — посмотрел он мне в глаза. — А я не говорил, что это хреново. Скорее… В общем, помнишь, когда мы дрались с Распутиным?
— Ну.
— Он манипулировал маной вокруг себя, заставлял её менять преломление света — из-за этого ты не мог его видеть, а я вот через свой дар отчётливо рассмотрел. Он тогда «распылил» на полметра от себя облако маны и поддерживал его форму, пока не убежал.
— Допустим, — пожал я плечами.
— У него это состояние выключаемое, понимаешь? А у тебя нет.
— В смысле? Ты сейчас вокруг меня видишь распылённую ману? — удивился я, ничего такого в ментальном теле не улавливалось.
— Да, я думал, ты специально её выпустил.
— Нет, я не контролирую этот процесс, — погладив подбородок, ответил я, а потом сообразил, — и что я также смогу теперь исчезать? Как далеко это облако вокруг меня?
Ломоносов осмотрелся, потом взял меня за плечи и отвёл к окну в дальний конец комнаты, а затем прошёлся до двери и, открыв её, зашёл в дверь напротив, а там ещё на несколько шагов внутрь.
— Эй! Ты чего тут делаешь? — завозмущался постоялец в трусах.
— Вот досюда, — не обращая на него внимания, ответил Ваня.
Это только радиус. Я выглянул в окно и понял, что поле распространяется и дальше. Ломоносов извинился и вернулся в номер.
— Это примерно двадцать метров в диаметре, — ответил я присевшему на стул Ване. — А ты не чувствуешь её присутствия на себе?
— Нет, это же аура, а не чистая мана.
— Тогда что мне с ней делать? — развёл я руками.
— Не знаю, — Ваня покачивался на стуле.
— Бред какой-то, ну, изменилась и изменилась, чёрт с ней, — махнул я рукой. — Я думаю, нам пора домой.
— Ага.
На самом деле у меня были соображения, откуда это всё взялось — после растопления сгустка мой ментальный рисунок полностью стал частью Артёмовского и произошло изменение ауры, как бы намекая на рождение нового человека. Вот только увидеть это мог единственный маг в этом мире, и он работал на меня.
Часть сил Аластора окончательно преобразовалась, и теперь предстояло понять и исследовать полученный результат, но сейчас ещё даже не полдень. Я хотел успеть раздать указания своей маленькой армии мортикантов. Так что мы упаковали купленные здесь пожитки и побросали всё в багажник вместительной кареты.