Первый шаг Некроманта. Том 3
Шрифт:
Терентий Пронский и его ребята обеспечат Ломоносову круглосуточную «подпитку», пока Рената будет проводить свои манипуляции с изменением маны. На мне лежала другая задача — поднатореть в защитной магии. В теле Ивана сейчас стояли барьеры, которые можно развеять чередой сложных церковных обрядов, либо найти ответ в рунической системе.
Впутывать в это Джона и Маэстро я не хотел, потому что те и так слишком много обо мне знали. А с отцом Серапионом я только-только наладил контакты, доверять ему пока рано.
Ту теневую Брешь мы с Радмиром в итоге
Кстати, Бенкендорфу я вынужден был рассказать про свою природу Девятого, а также согласовать с ним координаты проживания моих полумёртвых слуг. Теперь Бастион будет учитывать их лагерь как особую зону и не отпускать в том месте заданий. Впрочем, как я уже говорил, этот факт не сильно удивил главу шпиков.
Проводив повозку Пичуги, я развернулся к дверям зачаровальной лавки. Там у порога стояли два дорогих мне человека, и всё, что я хотел сейчас — это крепко их обнять.
— Всё я с вами, я с вами, — произнёс я сграбастывая Ривку и Ицхака.
Бенкендорф без сопливых справился и без меня. Военная машина Российской империи, когда надо, работала слаженно и эффективно. Шпульц и его молодчики-ликвидаторы параллельно штурму Неклюевского особняка взяли в тиски здание Ложи и арестовали находившихся там некромантов. Также под шумок были зачищены все сейфы, где хранилась секретная документация и досье на беглых отступников.
Пока мы убирались в подвале, наслаждались вечерним ужином и смотрели на горящий во дворе костёр, снаружи в Бастионе творилась история. Один за другим арестовывались знатные преступники, весь город сотрясали непрекращающиеся бои. А к утру всё закончилось. Наши победили.
Пильняка живым не удалось взять — он забрал с собой семерых, и Бенкендорф лично с ним разделался, нанеся решающий удар. Седьмой шаг в некромантии, конечно, опасный, но и маги-стихийники тоже кое-что умели. Слаженная работа и координация позволили им задавить числом и расправиться с противником.
Гидра лишилась разом всех своих голов, и сейчас оставалось только перебить отступников на Востоке и Севере, чтобы отхватить ещё больше территорий с местами силы. Теперь эти преступники были отрезаны от линий снабжения, и им придётся несладко, но сейчас не об этом.
Я провёл, наверное, самую спокойную неделю за всё время в Бастионе. Жизни Вани ничто не угрожало — каждый день прилетал Мамон с отчётами Тереха и любовными письмами от Ренаты. Вторые я, не читая, отправлял в камин.
В целом состояние больного оставалось стабильным. Магия пани Жмудской снижала концентрацию маны вокруг жизненно важных органов, но вызывала приступы, которые тут же купировались мортикантами.
Моя же миссия была в разрушении церковной защиты друга. Перед тем, как создать последнее заклинание, Ваня поместил свой разум и ментальное тело в особый
Плохой новостью было то, что возвращались из летаргического сна единицы и с провалами в памяти. Кто-то может сказать, что это как заново родиться, но я был скептиком: какой смысл становится другим человеком, если ты даже не осознаешь это?
В общем, на мои плечи легла тяжелейшая задача по уничтожению этого барьера, и я зарылся с головой в ивритские летописи, монографии и древние свитки, что покоились в подвале ривкиной мастерской. Огромную помощь мне оказал Ицхак — мы быстро перебрали имеющийся материал, и я выделил для себя десять полезных работ.
Их-то и взял на изучение. Я держал книгу перед собой, всматриваясь в символы и подключая все свои три сознания для впитывания материала, а мальчик читал вслух и переводил. Сопоставляя схожести в языке, я учил слова, запоминал символы, а заодно познавал церковную магию. Уровень сосредоточенности был запредельный, поэтому, когда Бенкендорф или кто-то из сычовцев приходили с новостями, Ривка выгоняла их, показывая, что не время для посещений.
Я отгородился от всего внешнего мира. Когда Ицхак уставал, мне помогала моя красавица. К сожалению, мы были ограничены скоростью чтения, поэтому я не мог рывками продвигаться в этой стихии, но взял упорством. Когда мои чтецы утомлялись до заплетающихся языков, я отправлял их на боковую, а сам приступал к реализации знаний на деле.
Чтобы разрушать барьеры, нужно понимать принципы их создания и отрабатывать всё на практике, поэтому я тренировался до изнеможения. Спал по два-три часа, кое-как успевал принимать пищу и торопил себя, потому что с каждым днём шанс потерять личность Вани увеличивался. Чем дольше монахи находились в летаргическом сне, тем больше проявлялись нарушения в их памяти.
Будет обидно вернуть Ломоносова и застать совершенно другого человека. Поэтому я всем своим естеством ощущал, какой уровень ответственности на мне лежит. К концу недели количество процентилей в барьерной магии выросло с пяти до пятнадцати и всё в руническом типе.
Я стал смешивать защитную магию с разными стихиями и калибровать её. Например, можно было создать только теневой щит, который будет впитывать в себя именно этот атрибут. Или огненный, или вообще любой, даже смесь из нескольких стихий.
Такая тонкая настройка позволяла «съедать» меньше маны на барьер. Особняком стояли физический урон и магический — их тоже можно было перемешивать.
Классическая церковная магия создавала сразу абсолютный барьер. Потому клирики экономили ману и помогали с атакующими заклинаниями в очень редких случаях — безопасность группы важнее.
В медитациях я моделировал ситуации, при которых клоны могли снести мой барьер, и искал из них выход. Получалась следующая вещь: пока я жив и имелось достаточное количество маны — ничто не могло пробить несокрушимую стену.