Первый среди равных. Книга IV
Шрифт:
— Ты хочешь, чтобы я ответила честно на этот вопрос, брат? — прямо посмотрела на меня Нюша.
— Абсолютно, — серьёзно ответил я, накладывая себе какой-то сложный цветастый салат. — Только с небольшой поправкой. Представь, что мы обсуждаем эту ситуацию через год. Нас всё так же трое. Или вы остались вдвоём. Меня убили или я пропал в аномальной зоне.
— Яр!!! — в один голос воскликнули сёстры. Даже интонация была одинаковая.
Некоторое время я просто наслаждался едой, накладывая себе одно блюдо за другим. Антип пару раз порывался мне помочь, но я останавливал его. Сестры недовольно смотрели
— Я была не права, — наконец произнесла Нюша. — И отреагировала слишком резко. Не хотела тебя задеть, сестра.
— Мне стоило лучше объяснить, что именно я от тебя хочу, — коротко взглянув на меня, ответила старшая сестра. — Прости меня, Анна.
— За этим столом сейчас собрался весь наш род, — негромко произнёс я. — Ситуации бывают очень разные. Бывают обиды, злость и даже ненависть. Если мы поддадимся этим чувствам, то враги легко уничтожат развалины нашей семьи. Внутри мы можем быть недовольны действиями родичей, но всегда должны помнить, что мы одна семья. И от каждого зависит благополучие Разумовских и наше будущее.
Минут двадцать ели в тишине. Сёстры бросали на меня взгляды, но я молчал. В какой-то момент Настя начала разговор про события последних дней и оказалось, что Нюша очень много всего может рассказать. Поверить в то, что наша младшая внезапно стала другой было очень сложно, но отрицать это было глупо. Анна резко преодолела разницу между возрастом тела и разума. И это был только первый шаг.
— Я понимаю, что вы будете волноваться, но я настаиваю на том, чтобы поехать в Сумань, — когда ужин уже близился к завершению, произнесла Нюша. — Хотя бы на неделю. Если там всё действительно так, как говорит Яр, то это может быть очень интересный опыт. Шустрик слушается меня даже на расстоянии, но мне хочется попробовать пообщаться с другими аномальными зверями. Там сделать это будет значительно проще.
— Тогда собирайся, — решил я. — Завтра утром тебя отвезу к Аршавину и познакомлю со старостой Сумани. Сначала на пять дней поедешь. Потом посмотрим, стоит ли продолжать твою командировку.
— Только будь осторожна, Анна, — словно признавая изменившийся статус сестры, вздохнула Настя. Детское имя теперь вообще не подходило младшей, хотя внешне она почти не изменилась. — Ярослав не сможет быстро туда добраться, а Николай Петрович не будет присматривать за тобой постоянно.
— Обязательно, Анастасия Константиновна, — тут же хитро улыбнулась младшая и мы все рассмеялись. Детство — прекрасная пора. Но с ним тоже приходится прощаться.
Я поднялся из-за стола и вышел во двор. На улице уже было темно. Сестры ушли наверх, а слуги занялись уборкой стола. В казарме я чувствовал десяток дружинников, а рядом с оградой бродил какой-то крупный зверь. Со всех сторон текли умиротворяющие звуки ночи. Трещали цикады, мерно ухала где-то лесная птица. Я глубоко вдохнул прохладный воздух и с улыбкой посмотрел в тёмное небо. В кармане зазвенел мобильник и я не глядя достал телефон и приложил к уху.
— Разумовский, — привычно произнёс я.
— Это Вепрь, — прозвучал из динамика хриплый голос. — Нам нужна эвакуация, князь!
Глава 15
— Статус бригады, Александр Егорович? — произнёс я. Понимая, что из дома в любой
— Красный, — коротко ответил Вепрь. — Подразделение частично расформировано. Потери более пятидесяти процентов личного состава. У нас около ста раненых разной степени тяжести, князь. С боеприпасами тоже хрень. Пару дней продержимся, а потом волна накроет.
— Волна? — услышав незнакомый термин, переспросил я.
— Гон на юге континента начался, — коротко ответил Рыков. — Тут это единый ежегодный процесс расширения зоны аномалий. А мы неудачно контракт взяли и застряли в тридцати километрах от ближайшего укрытия.
— Мне нужны точные координаты, — сосредоточенно обдумывая возможные варианты, произнёс я. — Сколько ещё будет окно связи?
— Часа два точно, княже, — без раздумий ответил командир бригады. — Может завтра в это же время час будет. Но у нас уже накопителей для защиты не останется.
— Маги есть в отряде? — задал следующий вопрос я.
— Нет, — неожиданно хмыкнул в трубку Рыков. — Разошлись дорожки. Мы теперь сами по себе, а они своё будущее строят.
— Я не могу заниматься эвакуацией посторонних людей, Александр Егорович, — произнёс я. — Вы и ваши люди сейчас не относитесь к роду Разумовских. Любая моя попытка вас вытащить будет заблокирована канцелярией Императора.
— Пока придёт ответ из канцелярии, нас уже дважды переварят и высрут, — без особых эмоций ответил Вепрь. — Не подходит нам такой вариант. Попробуем на прорыв пойти после закрытия окна. Тогда по нашим делам, княже. Поздравляю с восстановлением рода. Большое дело. Номер запоминайте. Один-четыре-ноль-ноль-три-семь-пять-пять-ноль-один-восемь. Повторите.
Я повторил названные цифры, а потом подобрал веточку и нарисовал их на земле для верности. Прерывать командира бригады даже не думал. Когда человек так запросто прощается с жизнью, но при этом всё равно пытается выполнить какие-то взятые на себя обязательства, его однозначно стоит выслушать.
— Хорошо, — одобрительно произнёс Рыков. — На юге Австрийской Империи есть банк Паоло Конри. В Риме. Последние три года мы грузили всю добычу туда, князь. Забрать сможешь только лично и после тщательной проверки принадлежности к роду. Код нужен только для доступа к контракту и нужному сотруднику банка. К сожалению, собрали только малую часть. Но что есть. Рад был узнать, что род Разумовских восстановлен. Хороший род, было честь служить вашему отцу. Всего наилучшего, князь.
— Стоять! — произнёс я и на другом конце связи что-то грохнуло, будто собеседник внезапно подскочил. — Отставить упаднические настроения. Мне нужны координаты расположения бригады и общая сводка. Техника, боеприпасы, моральное и физическое состояние отряда.
— Техники нет, — чётко и слегка удивлённо, ответил Рыков. — Боеприпасов на три часа активного боя. По составу и раненым говорил уже. Тяжёлых и тех, кто передвигаться не мог, уже сожрали всех. А морально… Мы уже четвёртый месяц без корректировки, князь. Считай, на морально-волевых стоим. Крышу у каждого второго рвёт, но ещё держимся.