Первый судья Лабиринта
Шрифт:
Андрей с досадой замолчал.
Врач тоже задумался, потом спросил:
— Скажи мне, Андрей. Только не спеши, подумай сначала. В том городе, где тебе прицепили значок-паутинку, есть медицинские академии?
— Нет! Что вы. Ничего подобного там и в помине нет. Я вообще не понимаю, как это можно лечить таблетками и уколами.
— А теория сущности тебе нравится?
— Еще бы!
— Андрей, слушай меня внимательно, сосредоточься. Вспоминай день выпуска, диплом, значок.
— Да.
— Где, кстати, сейчас твой значок?
— Кажется, я оставил его там, в замке. В тог момент я его почти ненавидел.
— Из-за суда?
— Да.
— Ладно. Значит, тебе вручают диплом и прицепляют значок. Твои чувства?
— Я был очень горд. И рад. И чувствовал себя волшебником.
— И вспоминал, как ты впервые услышал про теорию сущности? Про академию? — подхватил корректор.
— Да. Мне в армии один парень рассказал…
— А где ты служил? — продолжал спрашивать корректор.
— В Северном регионе. Радиоперехват.
— Холодно было? — склонил к плечу голову Зиньковец. — Ты рассказывай, не отвлекайся.
Он поднял обе руки, одну положил Андрею на затылок, пальцами другой принялся осторожно шевелить над его головой.
— Зимой — не очень, доминус тринадцати, не больше. А вот лето холодное.
Я же с юга приехал, у нас каштаны распускались свечками, как раз в призыв. Под летний призыв попал. А в Баринске — ветра, шторма, корабли…
— В Баринске — полярный день как раз был?
Пальцы корректора заработали быстрее.
— Да, лето в самом разгаре.
— А каштаны где цвели?
— В Дмитровске. Целая аллея каштанов…
— В Дмитровске? Ты там жил? Я бывал в Дмитровске проездом. К морю ездил, в отпуск. Вокзал красивый в Дмитровске. Часы там такие…
— …С белками.
— С белками? Белок не помню. Помню циферблат светящийся. А твой дом далеко от вокзала?
Андрей молчал.
— А дальше — обрыв, — произнес он наконец.
— Не обрыв — кромка, — вздохнул корректор, опуская руки, — школу не помнишь?
— Нет.
— Маму, папу?
— Нет.
— А вокзал видишь, — заключил корректор.
— С трудом, но вижу. Я там на поезд садился, когда в академию уезжал.
— А другой вокзал помнишь?
— Откуда — на суд? — понял Андрей. — Еще бы!
— Это какой город?
— Невск.
— А суд где был?
— Сложное название, я его не запомнил. На берегу Тийского моря.
— Айсбург.
— Точно.
Взгляд Андрея потемнел.
— Как зовут трибунальщика, который вашим делом занимался?
— Артур Пелганен.
— Не знаю такую фамилию, я бы запомнил, — покачал головой корректор.
— Он мой ровесник,
— А потом?..
— Подождите…
Глаза Андрея широко раскрылись, прозрачное, как эфир, воспоминание стало обретать форму…
— Но нам ведь всегда говорили: «Невиновные не горят»! — цепляется свидетель за последнюю соломинку.
— Не горят, — глухо вторит Артур.
— Но… я не понимаю…
— Ты никогда не видел «сожженных» магов?
— Нет, — вздрагивает свидетель.
Секунду поколебавшись, Артур отпирает ящик и, достав какой-то предмет, кладет передним на стол.
Это слегка оплавленный и почерневший по краям значок. Серебряная паутинка с буквой «А».
— Сожженный маг! Что такое «сожженный маг»? Вы тоже сказали — «сожженный»! — закричал Андрей.
— А Артур не объяснил тебе?
— Нет, он ничего больше не сказал. А я и спрашивать не мог.
— Сожженный маг, дорогой мой, это корректор, прошедший через костер. Как я, как ты, как твой Артур. Как твоя Рита.
— Как это? — прошептал Андрей.
Врач усмехнулся:
— Предметы первого курса помнишь?
— Да вроде…
— Что у тебя было по преобразовательной физике?
— Красная галка…
— Ну и?..
Андрей посидел с минуту, опустив голову и сокрушаясь, какой он бестолковый.
— Но не… портал же это, — неуверенно сказал он, — вроде нет сейчас таких сильных магов.
— Магов, может, и нет. Зато есть современная техника, способная воспроизвести технический портал между мирами, или коллатераль, как его называют.
Осталось выяснить, как ты попал в коллатераль. То есть в костер.
— Я?!
И тут Андрей понял.
— Так это, значит, не сон!
— Не молчи, рассказывай!
Сбиваясь, то и дело останавливаясь, Андрей рассказал про то, как он бросился к Рите, про сеть серебряных лучей, про видения: современный город, средневековый замок, снова тот же город, темнота. Врач слушал и качал головой.
— Однако! — произнес он, с уважением глядя на Андрея.
— А пришел в себя я уже дома. В квартире. Я в Интернете сидел. И еще я помню череду каких-то фактов: как на теплоходе плыву, потом вроде как на работу устраиваюсь… То ли было, то ли нет. Значит, Рита жива? Так где же она?!