Первый судья Лабиринта
Шрифт:
Резкий тычок в спину.
— Не вздумай! — Артур хладнокровен, но безжалостен.
Чихать расхотелось, видно, выбил пыль обратно.
— Подпиши.
Бумага и перо в руках, что там подписывал — не знаю. Возможно, приказ на самоликвидацию, но в тот момент мне хотелось только одного: скорей, скорей на воздух!
Я едва успел разглядеть агрегат, напоминающий то ли компьютер, то ли аппарат УЗИ.
— Время: тринадцать пятнадцать. Начало осмотра. В комнате
— Не трогай ничего, паленый феникс!
Артур дернулся. Я не поверил своим глазам: этот хладнокровный трибун может чего-то испугаться?
Он обернулся и посмотрел на толстого человечка, скатившегося по пандусу вниз.
— Да, я тебе говорю! Не трожь! И вообще — убирайся! И все убирайтесь, что за самоуправство. Тонкими вещами мы здесь занимаемся, не для носителей вязанок дров и поджигателей…
— Простите, господин Лебедев, но мы должны разобраться с этим предметом, — твердо сказал Первый.
— Не прикасайтесь! Сейчас я подойду и сам включу, вы можете его испортить!
Он засуетился, проскочил по кирпичам к стене и неловко задел ящик со стеносносом. Попал прямо ногой в петлю провода, как заяц в капкан. И полетел на пол.
А длинное жужжащее орудие, напротив, поднялось.
И само застрекотало.
— Бежим! — крикнул кто-то из бойцов.
Орудие было направлено почти вертикально вверх.
В потолок, который тоже кирпичный. Прямо над Главным дознавателем.
Я понял, что сейчас произойдет, и прыгнул к Артуру.
Едва успел оттолкнуть его. Не устояв на ногах, он рухнул на пол. Я упал сверху и закрыл голову руками…
С потолка полетели кирпичи. На нас, на Лебедева, на Первого, на Крысу…
Я был уверен, что выжили в этом кирпичепаде только мы двое.
— Станислав, ты меня слышишь? Можешь двигаться? — голос Онищука прозвучал над самым ухом. — Отпусти Артура, разожми кулаки, вот так…
Я послушно встал.
Посреди помещения высилась огромная гора битого кирпича.
Онищук присел рядом с Артуром и бережно приподнял его голову.
— Ничем тебя не возьмешь, ни огнем, ни кирпичом, — с облегчением засмеялся он и добавил уже мне: — Спасибо!
Артур открыл глаза и перевел взгляд с Петера на меня.
— Живы? Кто?..
— Ребята отскочили. Там остались Крыса и…
— …и Первый?
В голосе Артура прозвучало столько боли, что я вдруг понял, как эти люди привязаны друг к другу.
— Сейчас разберут завал, но он стоял в самом центре… Встанешь?
Артур поднялся на ноги,
— Задело немного. Что же они медлят? Если еще можно успеть…
— Вряд ли…
Трибунальщики быстро разгребали кирпичи.
Дальний край кирпичной кучи зашевелился, мелкие осколки поползли вниз, и мы услышали ядреное чертыханье.
Из горы показались ноги и край черной накидки. Крыса.
— Алекс, осторожно! — Петер бросился к нему.
— Подержите дверь, — прокряхтел Крыса. — Там этот еще… Ругается, гад.
Я тоже подскочил к ним и ухватился за край сорванной двери. Под ней, как под крышкой подвала, осталось свободное пространство. Оттуда уже выбрался Алекс-Крыса, а следом тащился Лебедев.
Матерился и в самом деле отчаянно. Причем направленно: в адрес Циферблата в основном, но и Пелганену досталось.
— Вы за все ответите, за все! Маньяки! Инквизиторы! Дремучие дикари!
Дверь сдвинули, Крыса схватил Лебедева за шиворот и потащил. Откуда только силы взялись?
Тот с гневом стряхнул руки спасателя.
— Отпусти, придурок. Я сам. Черт, мои ноги! Дай руку! Да не ты, тьфу, вон ты, да, чего смотришь? Тоже рад? Вместе с этими? За сколько они тебя купили? Или ты тоже «за идею»? — последние два слова были произнесены на редкость мерзким тоном.
Бешеные глаза, искривленные в гневе губы, обрюзгшее лицо в крупных складках. И безвольная потная рука. Даже прикасаться не хочется. Онищук с Крысой нацепили на Лебедева мои браслеты и оттащили его в сторону.
…Первый лежал под завалом.
Его вытащили из-под битого кирпича, стряхнули с лица пыль, Артур бросился к нему, пытаясь что-то сделать…
— Оставь… — Петер положил ему руку на плечо. — Максу уже не до нас. Первый судья теперь ты.
Он тяжело вздохнул и отошел.
Артур все держал Циферблата за руку…
— Здесь скоро будет милиция из «бензинового рая», — злорадно заметил Лебедев. — Они за ваше самоуправство быстро расквитаются.
— Заткнись, гад! — рявкнул всегда такой спокойный Онищук. — А то хребет перебью!
И в этот же миг помещение вновь наполнилось людьми.
Артур очнулся и кое-как встал на ноги.
— Продолжайте осмотр, — скомандовал он. — Этого — уведите. К нам.
Говорил он достаточно спокойно, но я представил, сколько скрывается под этим «к нам».
К нам — в Лабиринт.
К нам — в Трибунал.
К нам — в подземелье.
К нам — на суд.
К нам — за расплатой.
Не хотел бы я оказаться на месте Лебедева…
— Что его ждет? — потихоньку спросил я Петера.