Первый Том. Грешник в Аду или попаданец в заднице
Шрифт:
Это не было ударом. Чудовище почувствовало боль и разворачиваясь просто переставляло ноги. Один из этих шагов как раз и задел парня. Мишаня катится, поймав волну инерции, подскакивает и сделав боковое сальто пятится, отступая.
«Какая силища, одно попадание и мне пизда! Тут уж не о победе думать... Хотя бы выжить и сбежать»
– Черт! Ты где? Почему не атакуешь? – парень прокричал на бегу и поочередно создал три огненных шара.
– Я кх атаковал.
– Я что-то не заметил! – Мишаня, запустив два шара по разным траекториям, третий придержал у себя.
– Ударил кха-кха и исчез кх.
«Мразь!»
– Атакуй его всегда, все время, сколько можешь и когда можешь. Рви когтями, поджигай, да что угодно, вымотай эту тварь!
Черт подчинился, но не охотно, рядом с чудовищем стала кружиться черная дымка, из нее высовывались когти и лениво резали по чешуе, оставляя неглубокие раны то на брюхе, то на спине, то на шее. Иногда вместо когтей появлялась рогатая рожа и извергала изо рта слабенькое пламя.
Мишаня наблюдал за этим, удерживая дистанцию.
Чудовище казалось было в замешательстве, пытаясь поймать клубы дыма, оно барахталось и вертелось, но дымка проскальзывала меж зубов, костлявые ноги пробивали ее насквозь, но не наносили урона, лишь хлесткие удары хвостов могли ненадолго разбить и разметать фигуру азкхалита, однако та вскоре появлялась вновь с другой стороны.
«Ша-а-а, гра-а-а!» – взревела голова на длинной шее, а вторая, мелкая уродская головка, издала странный звук «буэл-буэльк!», и выплюнула сгусток зловонной желтой жижи, а вслед за ним струю такого же зловонного желтого пара. Чудовище кружилось, а пар стелился по земле, собой заполонив едва ли не половину платформы. Пар схлестнулся с дымом, и тот шипя искрился как бенгальский огонек. Черт отступил, а парень возмутился:
– В чем дело?
– Кислота кх! Жжется! Я кх ранен господин кх, отпустите кх.
– Пиздеж! А ну продолжай драться!
– Нет господин кх, мне нужно кх восстановиться.
– Да т...
«Вух!» – тварь выскочила из кислотного облака, «ба-бах!» – приземлилась на Мишаню, но парень успел отпрыгнуть в сторону. Шея чудовища выгнулась дугой, преследуя Михаила, который, совершив перекат и стоя на одном колене, выставил навстречу голове монстра меч. Ублюдок напоролся небом на острие и отпрянул, он злится «Ш-ша-а-а-аш!», и тут же атакует еще раз.
Снова перекат, между костялвых штырей, поближе к туше, куда голове неудобно тянуться. Вскакивая, Михаил сделал пируэт, кружился и рубил, несколько раз зацепил и брюшину и обе ноги, хотел бы под монстром проскочить, совершив подкат, однако вторая голова, уже не так обильно, но все еще выплевывает кислоту. Если под тушу сунуться, то несомненно вляпаешься. Остался один проход – к хвосту.
Парень, делая рывок для подката, резко тормозит, но поддается импульсу, теряя равновесие падает, однако использует падение, чтобы совершить перекат на спину и в бок, при этом подставляет свободную руку, чтобы оттолкнуться и встать на ноги. Исполняя трюк не забывает взмахнуть мечом, пускай и наугад, но мало ли, в итоге не сильно но задевает лапу. А оказавшись на ногах, Мишаня указывает острием меча в сторону головы чудовища, которое пытается подобрать угол для броска, и кричит:
– Черт, руби ее!
Сам разворачивается, пробегая мимо хвостов, пригибается, уклонившись от первого, перепрыгивает второй, третий отбивает мечом, ненароком
Все время пока Мишаня возился с хвостами, азкхалит сидел на голове у чудовища рвал и царапал его. Убегая, Михаил наблюдал за этим, и ему в голову таки пришла хорошая идея. Он подозвал черта, одновременно запустив огненный шар летать вокруг монстра, чтобы отвлечь его на пару секунда. Когда азкхалит появился рядом, парень вынул из кошелька бомбу.
– Возьми это – дал бомбу чёрту – засунь чудовищу в пасть и подожги. Понял? Выполняй! – скомандовал Михаил и со всех ног бросился бежать по мосту.
Азкхалит тут же выполнил, но конечно же немного не так как нужно. Он сунул бомбу в пасть, в ту пасть которая поменьше, которая почти что без зубов, уродскую пасть на уродской плоской голове, которая явно не является главной.
«Ба-бах!» – разлетелись по платформе куски обожженной плоти, плечо монстра разорвало, он завалился на бок, жалобно шипит «Ш-щи-иш!» и извивается, но поднимается. Ублюдок все еще жив, однако сильно ранен. Один из штырей-ног безвольно болтается на лоскутке из чешуи. Отсутствует кусочек шеи, ее теперь не вытянуть как следует, и голову высоко не поднять. С трудом опираясь на единственный оставшийся с левой стороны костлявый штырь, тварь неловко перебирает лапами, на каждый третий-пятый шаг опускает шею на пол, волочится мордой по земле. Но не сдается монстр, ползет и жаждет сожрать обидчика.
Мишаня убегает, на ходу матеря черта.
Монстр ползет и шипит. Он, быстро приноровившись, начинает двигаться ползком, извивает шею как змея, поочередно отталкивается и лапами, и костлявыми штырями, и благодаря этому развивает неплохую скорость.
Парень близок к середине моста, у него была фора, но монстр преодолел уже четверть пути и догоняет. А мост велик, пробежка по нему больше похожа на марафон, чем на спринт. Дыхание сбилось у Мишани, как долго он носился по платформе, как резво прыгал и трюкачил. Запас сил парня на исходе, а чудовище, будто усталости не знает. Не будь ублюдок ранен, он мог бы за один рывок две трети поста пересечь.
– Фу... Бля! Ох... Бля! У-хух... Бля... – Михаил задыхаясь замедлился, идет быстрым шагом – Эй, черт! Какого хуя! Отвлеки его, заставь потеряться, сбрось в обрыв... Ух... Бля, не могу больше. Сделай хоть что-нибудь, чтобы эта тварь отстала от меня!
– Я кх ничего не могу кха-кха! Он кх такой большой кх, а я кх так мал кх. Что же кх делать кха-кха? Не знаю кх, не знаю кха-кха-кха! Не знаю кх что кх делать господин кх-у-укха-кха-к-кь! – обхохатывался азкхалит.
– Хули смеешься? Ух... Да ты... Ты бля... Говорил, что напугать до смерти можешь кого угодно. Напугай его, пусть сдохнет!