Первый удар за мной
Шрифт:
– Да, – кивнул Виктор и пошутил: – Я вам даже больше, чем доктор, Инга. Потому что я за вас отвечаю головой. Так что там у нас было?
Он потянулся ручкой к блокноту, собираясь записывать, однако Инга все с той же грустной улыбкой покачала головой:
– Да ничего не было, Виктор Павлович! Вот в чем парадокс.
Логинов, подняв голову, внимательно посмотрел на Воротникову:
– Совсем?
– Совсем-совсем.
Тут Виктор вдруг вспомнил мужеподобные повадки Галины. И невольно почесал ручкой подбородок.
– Гм-м… – проговорил он. – Я снова извиняюсь, Инга, но, учитывая,
– В каком смысле? – удивленно посмотрела на Логинова Инга.
– В смысле гм-м… другой ориентации, – совсем тихо проговорил Логинов и кивнул в сторону двери, за которой перед началом их беседы скрылась Галина. – Это ведь не то, о чем я подумал? Насчет вас и вашей помощницы? Нет?
Тут Воротникова вдруг рассмеялась – от души. Смеялась она довольно долго – не меньше минуты. Наконец успокоившись, приложила носовой платочек к уголку глаза и покачала головой:
– Да уж! Вы действительно больше, чем доктор, Виктор Павлович. И лучше, чем психотерапевт. Давно я так не хохотала, спасибо…
– Я просто уточнил, – немного смущенно проговорил Логинов. – В интересах, так сказать, следствия. Чтобы не ошибиться. С ориентацией…
Инга быстро подняла руку:
– Не надо, не надо, Виктор Павлович! А то я сейчас снова рассмеюсь! И тогда макияж у меня точно потечет…
– Хорошо, – кивнул Логинов. – Значит, тогда констатируем факт: после расставания с Аграфеновым у вас никаких романтических и амурных приключений не было. Так?
– Абсолютно точно, – вздохнула Инга. – Ни романтических, ни амурных. Вообще никаких. Одна работа. Съемки, переезды и снова съемки. Черт… А ведь мне всего тридцать три…
Грузия, неподалеку от границы с Чеченской Республикой
Хозяин конспиративного дома провел Байсогулова через прихожую и, нырнув в нишу, свернул за угол. Там на стуле у двери сидел очень колоритный тип с тонкими усами. Лет ему было около тридцати пяти, лицо его имело почти европейские черты, но при этом было очень-очень смуглым. Руслан этого типа знал. Не по имени, а в лицо. Это был нукер, или личный телохранитель, доктора Азиза. Он поднялся и, как и перед встречей Руслана Байсогулова с Азизом в Азербайджане, пробежал своими длинными пальцами по телу Руслана. Потом сказал по-арабски:
– Повернись! И подними руки!
Руслан молча выполнил приказ. Хозяина в коридорчике уже не было. Выполнив свою работу, он молча исчез за углом в фойе. Смуглый телохранитель Азиза так же молча закончил свою работу, после чего повернулся к двери, которую охранял, и распахнул ее.
Руслан вошел и оказался в не очень большой, но очень уютной комнате. В отличие от других помещений дома, в ней практически не было мебели в европейском понимании. Пол был устлан толстыми коврами. В углу, оперевшись о подушки, сидели доктор Азиз и мужчина лет тридцати пяти с глубоко посаженными черными глазами.
После церемониального восточного приветствия доктор Азиз представил Руслану своего спутника:
– Это Керим. Он прибыл со мной.
Байсогулов крепко пожал Кериму руку, после чего все по-восточному уселись на ковре. Доктор Азиз с ходу приступил
– Не скрою, Руслан, твоя работа на посту главы мусульманского подполья Дагестана очень радует руководство исламских фондов…
Тут Байсогулов невольно вздохнул. Предчувствия его не обманули. Опасная поездка в Грузию действительно стала поворотным пунктом в его биографии. Деятельность Руслана на посту погибшего Магомедали Вагабова получила заслуженную оценку со стороны арабских спонсоров. И Байсогулов приготовился услышать поздравления с полноценным назначением на пост амира дагестанского подполья.
Однако на этот раз он ошибся. Доктор Азиз заговорил о другом. И то, о чем пошла речь, в первый момент буквально огорошило Байсогулова…
Москва, район Павелецкого вокзала
Инга Воротникова закурила тонкую сигарету и, выпустив дым, уставилась невидящим взглядом в угол прозрачного стола. В суете бесконечных съемок и переездов последнего месяца ей, очевидно, было не до осмысления собственной личной жизни. Разговаривая же с Логиновым, она вдруг поняла, что этой самой жизни у нее вообще нет. Уже целый месяц.
Виктор с сочувствием смотрел на актрису. Она ему нравилась. Не как женщина, а просто как человек. И у него даже на миг появилось желание протянуть через стол руку и по-дружески сжать ее ладонь. Чтобы хоть как-то приободрить ее.
Однако Логинов этот свой порыв задушил на корню – из чисто профессиональных соображений. Ведь он действительно был Воротниковой больше чем доктор. Он был ее защитником от неизвестного злоумышленника. И именно поэтому должен был держать дистанцию.
– Гм-м… – подал голос Виктор, пролистав блокнот обратно.
Воротникова подняла на него глаза:
– Извините, Виктор Павлович…
Логинов просто пожал плечами и проговорил деловым тоном:
– В общем, ситуация для меня более-менее ясна, Инга. И исходя из нее, план у меня такой… Этого типа мы попробуем засечь в Интернете. Если получится, конечно. Этим займутся специальные службы. Ну, а мы с вами тем временем поиграем в работодателя и наемного работника.
– Это как, Витор Павлович?
– Да очень просто, Инга. Будем считать, что с сегодняшнего дня вы меня наняли на работу в качестве своего личного водителя-телохранителя. Из-за того, что вас по телефону доставал какой-то псих. Это я озвучил версию для всех, кого мое появление рядом с вами заинтересует. По этой же версии я – отставной оперативник какой-то силовой структуры. И больше ничего о моем прошлом вы не знаете. Посоветовал же вам нанять меня знакомый полковник, который консультировал один из ваших фильмов. Договорились?
– Прошу прощения, Виктор Павлович, – проговорила Инга, стряхивая пепел со своей тонкой сигареты, – но версия ведь должна быть совершенно правдоподобной, верно?
– Да, конечно! А что вас в ней смущает?
– Просто ни в одном из фильмов, в которых я снималась, никаких консультантов не было. Ни полковников, ни кого-то еще. То есть, может, кто и консультировал сценаристов на стадии написания сценария или режиссера при подготовке к съемкам, но на площадке я ни с какими консультантами не сталкивалась. Ни единого раза…