Первый всесоюзный съезд союза советских архитекторов, №2, 4-9 ноября 1934 года [Сборник документов]
Шрифт:
— Ну нет, — в отличие от меня Раиса Максимовна явно подобными терзаниями не страдала. — Мы столько с тобой прошли чтобы что? Вот так отступить в самый важный момент. Зачем тогда вообще в Москву ехать нужно было, остались бы в Ставрополе. Нет, возьми себя в руки, — в голосе супруги послышались железные нотки. Точно не уживемся мы с ней, видимо, в этой паре именно Раиса была ведущей, я так жить не смогу. Впрочем, это вопрос несколько более отдаленного будущего. Сначала нужно разобраться с делами более приземленными.
— Мы с тобой будем редко видеться, уж точно в ближайшие полгода
Голова гудела от непривычных ощущений. Новые запахи, звуки, новое тело ощущалось совершенно иначе. Не то что бы я был против, считай, тридцать лет жизни мне скостили, а учитывая, сколько тогда прожил Горби, есть вполне реальный шанс и столетнюю отметку перешагнуть, если себя не запускать. Только за это можно было быть благодарным… Кому?
— Мы это обсуждали еще тогда, — видимо, данный разговор уже случался, то есть Горбачев с самого начала не был уверен в своих способностях в управлении страной. Проблема была в том, что и я сам в этом не уверен.
Голос супруги как-то отошел на второй план, а я, механически жуя предложенные мне бутерброды, погрузился в раздумья. На повестке стоял все так же один, но самый важный вопрос: «что делать». Вопрос «кто виноват» был временно отложен в сторону. Причем в обеих ипостасях. В том смысле, что совершенно не важно кто виноват в том, что я тут оказался, если эти силы пожелают себя как-то раскрыть — узнаю, нет — и голову ломать смысла нет. Ну а о том, кто виноват в том, что великая страна дошла до того момента, когда начала скатываться в сраное говно, даже вспоминать смысла нет. Тут очевидна коллективная ответственность.
А вот что делать… Если мы откидываем вариант с самоубийством, добровольным уходом на пенсию или просто самоотводом от должности генсека, то тут придется реально впрягаться в работу. И если по персоналиям и событиям предположим, я имею «инсайды», то вот в экономике, а тем более в макроэкономике — откровенно плаваю. Тут придется опираться на местных, которые как раз в экономике вообще мало что смыслят, что одна Перестройка уже и показала. Начинать вторую в таких условиях — откровенно страшно.
Был еще вариант просто ничего не делать, ограничиться косметическими мерами и подождать. В нашей истории Запад достаточно быстро сам себя сожрал и если не дать им освоить богатый и платежеспособный рынок СССР с союзниками, то 2008 год у них может наступить существенно раньше. Где-то в 1995-ом например.
Мысль не нова и достаточно проста, достаточно открыть график американского госдолга, наложить на него график снижения учетной ставки — собственно ту самую «рейганомику», которая позволила вылезти экономике США из задницы 1970-х — и увидеть, что точка кризиса находится где-то в середине 90-х. В моей истории СССР развалился, и на его костях, осваивая платежеспособный рынок, получая дешевые ресурсы, в том числе и человеческие, дружно экономя еще и на военных расходах — этого мы конечно натовцам не позволим, пускай продолжают вкладываться в танчики и ракеты — запад вошел в «золотой век процветания».
Опять же развитие
А ведь можно и про ту самую систему социального рейтинга вспомнить, ведь в СССР ее внедрение будет куда более простым и органичным нежели в полукапиталистическом Китае…
— Нет, сидеть и ждать у моря погоды — это не наш метод.
— Что ты говоришь? — Задумавшись не заметил, что жена все это время что-то рассказывала о каких-то своих знакомых, очень хороших людях которым очень сильно не везет и которые не могут чего-то там выбить из государства.
— Говорю, что отступать перед трудностями — это совсем не по-коммунистически, не по-большевистски, — такой ответ Раису явно изрядно удивил, видимо раньше Горби в семье не демонстрировал столь жесткую приверженность официальной идеологии.
Попытался заглянуть в память тела, посмотреть, что там было у них с отношениями, но видимо без четкого вопроса, расположенная в голове «кинотека» воспоминаний, ответ выдавать отказалась. Ничего конкретного почему-то не всплыло. Для сравнения захотел вспомнить момент знакомства бывшего хозяина тела с будущей женой — тут никаких проблем.
На танцах познакомились. Помню, во что она была одета, какая музыка играла, как я к ней подошел. Хотя, честно говоря, и в молодости тогда еще совсем юная Раиса была далеко не красавицей. Ну на мой вкус во всяком случае.
— Ну да…
В этот момент раздался телефонный звонок, от звука которого я совершенно отчетливо дернулся. Выдохнул, досчитал до пяти, подошел к аппарату, взял трубку.
— Горбачев на проводе, — холодная пластиковая трубка от прикосновения к уху вызвала целый табун мурашек, пробежавших по спине куда-то вниз.
— Доброе утро, Михаил Сергеевич, — память услужливо подсказала, что это Громыко. — Не разбудил? Извини, что в выходной день дергаю.
— Доброе, Андрей Андреевич, не разбудили, я, можно сказать, уже на боевом посту. Что-то срочное?
— Ну можно и так сказать. Я тут у Константина Устиновича был, мы с ним по поводу будущего поговорили, есть необходимость теперь это с тобой обсудить. Приватно, так сказать.
То, что Черненко уже совсем плох — это в общем-то секретом не было, несколько дней назад его показали по телеку, лучше бы этого не делали, выглядел генсек совсем развалиной. В Политбюро существовала очередь по посещениям, каждый день кто-то из состава высшего руководства страны должен был посещать Черненко в больнице, вчера был день Громыко. Видимо там и было принято «самое важное» решение.