Первый
Шрифт:
Тем не менее, настроение портится. Я возвращаюсь домой и весь оставшийся вечер провожу у себя в комнате. Надеюсь, что понедельник подарит мне каплю радости и долгожданную встречу с Андреем, но уже утром понимаю, что не тут-то было.
— Жень, тебя переводят в другой кабинет на прессотерапию, — расстроенно произносит Анна Сергеевна. — Это временно.
Я не скрываю разочарования, но послушно собираю вещи.
— Не волнуйся, — утешает коллега. — Я передам Андрею, где тебя можно найти.
Слабо улыбаюсь, благодарю.
Если
Глава 24
— Послушай, пап, — нервно расхаживаю по комнате. – Деньги, которые подарила мама – лично мои, верно?
— Ну, — недовольно поджимает губы.
— Значит, я могу распоряжаться ими, как захочу?
— Предположим.
Остановившись посреди гостиной, скрещиваю руки на груди, словно защищаясь. Дом, мой любимый дом – место, где я родилась и выросла, резко становится чужим. Хочется сбежать отсюда немедленно.
— Кому и зачем ты купила запонки стоимостью в три тысячи триста евро? – во второй раз задаёт вопрос папа.
Ирина заглядывает в комнату, но когда понимает, что разговор пока не завершён и находится в самом разгаре – спешно ретируется.
Она сдала меня сегодня перед ужином. Захотела быть хорошей для всех, но что-то пошло не по плану. Теперь я бросаю в сторону папиной невесты яростные взгляды и не могу справиться с эмоциями.
— Напоминаю, что это мои деньги, — взвинченно отвечаю. – И я так захотела.
Общение с отцом не ладится, атмосфера сгущается. Ирина пыталась оправдаться, мол, хотела как лучше, ведь была уверена в том, что отец всего лишь поможет мне вернуть украденное, но, чёрт возьми, я же просила держать язык за зубами.
Да, прошло уже четыре дня, а в «Медузе» по-прежнему не в курсе, где находится уборщица по имени Дина. Она испарилась вместе с украшением и больше не выходила на связь. Записи видеонаблюдения каким-то чудесным образом самоуничтожились, и теперь я не могу доказать, что кража случилась именно в этом заведении. И что она вообще была!
На словах отец мне не верит – он отчего-то считает, что существует некий альфонс, который разводит меня на деньги. Как будто любить меня больше не за что.
— Три, мать его, тысячи евро! – хватается за голову. – За свои сорок два года я ни разу не получал от женщин столь дорогих подарков.
— И поэтому злишься?
Смотрим друг другу в глаза, часто дышим. Ещё одно слово, и вспыхнет так, что потушить будет сложно.
— Не нарывайся, Евгения, — звучит предупреждение.
Ирина снова заглядывает в гостиную, подходит к отцу и начинает ласково разминать его плечи. Просит успокоиться и дать мне возможность выговориться – за что получает короткий поцелуй в ладонь и пару утешительных слов.
Шумно выдыхаю, смотрю на невесту отца. Ей верят во всём, а мне – нет. То, что я предполагала ещё до знакомства, начинает с точностью сбываться. В этом доме мне уже нет места, а что будет, когда родится ребёнок?
—
Пульс громко отстукивает в висках. Я закатываю глаза, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и направляюсь к лестнице.
— Мы не договорили, — цедит сквозь зубы отец.
— Саш, оставь её в покое, — просит Ирина. – Видишь же, что разговор не ладится.
Не оборачиваясь, бросаю:
— И всё благодаря тебе.
Папа издаёт грозный рык. Я не вижу его лица, но чувствую, что оно покраснело и перекосилось от накопившейся агрессии.
— Ирину не трожь, — резко угрожает. – Напоминаю, она беременна. И к тому же хотела как лучше: помочь, предостеречь и уберечь пока ещё несмышлёную и глупую девочку. То есть тебя.
С грохотом захлопнув дверь, я тут же бросаюсь звонить маме. Запрет на выезд за пределы страны давно не актуален, с практикой можно решить, а самонаказание – отменить. Я не могу находиться в этом доме. И не хочу.
Вот только мама не поддерживает мою идею и неожиданно встаёт на сторону отца. Никуда лететь мне не нужно — тем более они с Альберто в скором времени посетят крупную медицинскую конференцию, а мной заниматься в чужой стране будет попросту некому.
— Знаешь, меня тоже пугают твои траты, милая, — произносит мама в телефонную трубку. — Я дарила деньги, чтобы порадовать. И, Боже мой, была уверена в том, что ты используешь их исключительно на собственные прихоти, а не на парня.
Прекрасно. Я всех разочаровала — поддержки ждать неоткуда.
— До начала учебного года можешь не надеяться, что я пополню твою карту — мы с папой условились. Ты получаешь заработную плату от Валеры — этих денег вполне хватит на мелкие нужды и проезд. В целом больше и не нужно.
Закончив разговор, я отчаянно пытаюсь уснуть, но ничего не получается. Разнообразные мысли не отпускают. Я думаю обо всём: и о несправедливости, и о родителях, и о гонщике. Он не появлялся в моей жизни целых пять дней, хотя прекрасно знал, в каком кабинете я теперь работаю — Анна Сергеевна постаралась. Не то чтобы я была уверена, что мне удалось его покорить, но всё равно невыносимо обидно.
В первом часу ночи я открываю страницу браузера и ввожу в поисковую строку нехитрый запрос. Мне нужна аренда квартиры. Желательно, чтобы подешевле, потому что заработанных денег у Литвина… Ох, листаю предложенные варианты и чётко понимаю, что их не хватит на самостоятельную жизнь.
Утром, чтобы не пересекаться ни с отцом, ни с Ириной, я встаю пораньше и отправляюсь на работу.
Выпиваю в кофейне любимый ванильный раф, после чего вспоминаю, что теперь эта статья расходов явно лишняя. Кофе есть и в кабинете для медперсонала. И плевать, что растворимый и далеко не самый вкусный. Зато на него не нужно тратиться.