Шрифт:
Иван Яковлевич Билибин (1876–1942)
Сбирается отец в город на ярмарку и спрашивает у своих дочерей, которой что купить.
Старшая просит:
— Купи мне, батюшка, на сарафан шелку алого!
И середняя тоже хочет на сарафан шелку лазоревого.
— А тебе что, дочь моя любимая? — спрашивает старик у меньшой.
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста Ясна-сокола.
Подивился отец, простился с ними, сел в телегу и уехал в город. Старшим дочерям купил, чего они просили, а как ни искал, нигде не нашел перышка Финиста Ясна-сокола.
Воротился старик домой, старшую и середнюю дочерей обновами порадовал.
— Вот вам, дочери мои милые, чего вы просили; а тебе, — говорит меньшой, — не нашел перышка Финиста Ясна-сокола.
— Так и быть, — сказала она, — может быть, в другой раз посчастливится найти.
Старшие сестры кроят, обновы себе шьют да над нею посмеиваются, а она, знай, отмалчивается.
Опять собирается отец в город на ярмарку и спрашивает:
— Ну, дочки, чего вам купить?
Старшая и середняя просят по полушалку купить, а меньшая снова говорит:
— Купи мне, батюшка, перышко Финиста Ясна-сокола.
Сел отец в телегу и поехал в город. Купил два полушалка, а перышка Финиста Ясна-сокола и в глаза не видал. Воротился назад и говорит:
— Ах, дочка, ведь я опять не нашел перышка Финиста Ясна-сокола.
— Ничего, батюшка! Может, в иное время посчастливится.
Вот и в третий раз собирается отец в город и спрашивает:
— Сказывайте, дочки, что вам купить.
Старшие говорят:
— Купи нам, батюшка, серьги.
Меньшая опять свое:
— Купи мне перышко Финиста Ясна-сокола.
Приехал старик на ярмарку. Купил он золотые серьги, бросился искать перышко, искал, искал — никто такого и не ведает. Опечалился он и поехал из городу. Только за заставу выехал, а навстречу ему старичок седенький несет коробочку.
— Что несешь, старина?
— Перышко Финиста
— Что за него просишь?
— Давай тысячу.
Отец заплатил деньги и поскакал с коробочкой домой.
Приехал домой, встречают его дочери, отдал он старшим золотые серьги.
— Ну, дочь моя любимая, — говорит он меньшой, — наконец и тебе купил подарок, на, возьми.
Меньшая дочь чуть не запрыгала от радости, взяла коробочку, стала ее целовать-миловать, крепко к сердцу прижимать.
После ужина разошлись все спать по своим светелкам, пришла и она в свою горницу, открыла коробочку, бросила перышко на пол и проговорила:
— Явись ко мне, Финист Ясен-сокол, покажись мне, желанный мой жених!
И вдруг явился перед ней прекрасный молодец. Девушка было испугалась, а потом, как заговорил он с нею, и невесть как стало весело и хорошо на сердце. Начали они беседу вести. Услыхали сестры и спрашивают:
— С кем это ты, сестрица, разговариваешь?
— Сама с собой, — отвечает красна девица.
— А ну, отопрись!
Царевич ударился об пол и сделался перышком. Она положила перышко в коробочку и отворила дверь. Сестры и туда смотрят и сюда заглядывают — нет никого. Они ушли, а перышко снова обернулось царевичем. Как начало светать, девица открыла окно. Финист Ясен-сокол поцеловал ее, да и говорит:
— Каждую ночь, как позовешь ты меня, стану прилетать к тебе, моя милая! А коли понадобятся тебе какие наряды, выйди на крылечко да только махни моим перышком в правую сторону — и вмиг перед тобой явится все, что душе угодно, а в левую взмахнешь — все спрячется.
Поцеловал ее еще раз, обернулся ясным соколом и улетел за темный лес. Девушка посмотрела вслед своему суженому, затворила окно и легла почивать.
С той поры каждую ночь стал прилетать к ней добрый молодец, Финист Ясен-сокол.
Вот наступило воскресенье. Старшие сестры стали к обедне собираться. Наряжаются в сарафаны новые, достают полушалки нарядные, вздевают серьги золотые да над младшею сестрою посмеиваются.
— А ты что наденешь? У тебя и обновок нету! Сиди дома со своим перышком.
Она отвечает:
— Ничего, мне и дома хорошо!
Старшие сестры разрядились и ушли к обедне, а меньшая сидит у окошка в старом сарафанчике и смотрит на народ.
Выждала время, вышла на крылечко, оглянулась, не увидит ли кто, махнула цветным перышком в правую сторону — и откуда ни возьмись явились перед ней и карета хрустальная, и кони заводские, и прислуга в золоте, и платье, и всякие уборы из дорогих самоцветных каменьев.
В минуту оделась красная девица, села в карету и понеслась в церковь. Народ смотрит да красоте ее дивуется. «Видно, какая-нибудь царевна из тридесятого царства приехала!» — говорят промеж себя люди. Не отошла еще служба, как она вышла из церкви, села в карету и укатила назад. Народ было вышел поглазеть, куда она поедет, да не тут-то было. Давно и след ее простыл.
Лишь красавица подъехала к своему крылечку, тотчас махнула цветным перышком в левую сторону, вмиг прислуга ее раздела, а карета из глаз пропала.