Пес и его поводырь
Шрифт:
Из-за поворота показалась Иверская обитель. Монастырь с высокими стенами, а со стороны моря — башня.
Войдя в привратную церковь, они застали там русских отцов. Те стояли на коленях перед образом. Паломники, по виду немцы, вынули записочки, произносили имена. Пес встал в стороне, Саша уже с некоторым навыком закрестился, закланялся, подождал своей очереди, припал к иконе. Прошептал что-то. Когда входили, храм был пуст. Вот она, икона… Пес вглядывался в чудесный образ. На подбородке — как будто свежая пробоина. На шее застыл
Недалеко от монастыря — часовенка. В часовенке бьет чудотворный источник. Они напились и умылись чистой, холодной водой.
— Стоит часовня на том самом месте, где икона была принята иноком Гавриилом. По этим волнам шел Гавриил «яко посуху». На этот берег впервые взошла Божия Матерь. В последние времена Иверская икона с Афона уйдет, а сам Афон погрузится в море, — кратко объяснил Пес. — Вернешься в Россию, книжку купи в церковной лавке. На это тебе денег хватит.
— А на другое?
— А зачем тебе деньги? Я же рядом. И я рядом буду всегда, — не к месту стал балагурить Пес.
— Я в кафе не пойду. Ты опять нажрешься.
— Так накрыто уже. А с тобой или без тебя — какая разница?
— Как накрыл, так и закроет. Мы же не ели? Пошли дальше.
— Куда?
— В Пантелеймонов. Ты же туда хотел?
— Не, я не готов. Надо трезвиться и поститься. Поехали, брат, в Дафнию.
— А там?
— А там — паром.
— А пешком?
— А пешком далековато. Я только деньги занесу в кафе.
Саша ждал на пятачке автобусном, совсем рядом с их ночным пристанищем, примерно полчаса. Пес вышел, наконец, довольный, со свертком.
— Не хотел отпускать дяденька. На вот тебе, Сашка. Курочки. Рицинка там, помидорики. Поешь, покуда. Только кости не разбрасывай.
Аппетита у Саши не было. Глотнул вина, откусил от куриной ноги. Сложил все назад. Руки вытер бумагой.
Дорога в порт уже знакома. Красота несказанная за окном, хозяин в средней стадии опьянения — рядом. Пакет с курицей в сумке. Маслице, которое вручили монахи в Ивере, в бутылочке, в правом внутреннем кармане куртки.
Следующий нетрезвый сон Пса был явно наказанием.
Не сон это, а бесконечное воспоминание. Мука смертная. Черная Рожа привел его в город Двинск. Даугавпилс сиречь. Теперь не телевизор включил, а прямое видение прошлого приключения.
— Помнишь того бедолагу? — навис он над лежащим на кровати Псом, зубами людоедскими сверкнул.
— Пуммерса?
— Ага.
— Зачем его отладил?
— Были причины.
— Ты что, ревизор Комитета среднего образования с особыми полномочиями?
Черная Рожа теперь сидел
Просмотреть сюжет и очнуться. Другого не дано.
…Доктор исторических наук Эрнест Пуммерс жил на окраине Даугавпилса в квартире, на втором этаже четырехэтажного кирпичного дома. Пес позвонил из телефона-автомата и добродушный женский голос сообщил на чистом русском языке, что Эрнест Янович в музее, на работе. Посочувствовав, пожелав спокойной ночи, назвавшись коллегой Эрнеста из Ленинграда, он спросил, где же этот музей искать, и вскоре был на месте. Сторож-старичок впустил его после некоторых сомнений, после того, как Эрнест Янович, плотный, еще не старый мужчина, показался на лестнице, ведущей на второй этаж.
— Я к вам из Ленинграда. Разрешите? Мне рекомендовали коллеги.
— Весьма рад. Пойдемте в кабинет. Заприте дверь и можете пока отдыхать, Арвид, — разрешил он сторожу, — мы с коллегой поработаем.
В кабинете Пес осмотрелся и первым делом посоветовал господину Пуммерсу позвонить домой и сказать, что он задержится. Тема очень интересная и уйдет на это часа два.
— Очень хорошо. Чай будете? Кофе?
— Нет. Это мне помешает.
— Как это может помешать?
— Твоя книга? — достал Пес из сумки учебник.
— О! Конечно.
— Тогда все в порядке. Ошибки не будет.
— Какой?
— Ты тот, кто мне нужен.
— Но, если, на ты…
— Ты… вы, мы… теряем время.
Пес снял телефонную трубку и подал ее ученому, дождался пока тот опять же, совершенно по-русски объявит женщине на другом конце провода о задержке. Потом Пес трубку вырвал из рук изумленного хозяина кабинета и оторвал ее от аппарата.
— Что это?
— Это пистолет, — объявил Пес и достал оный.