Пес имперского значения
Шрифт:
— Ой, привет, друган. Ты чей? — пёс в ответ покрутил головой. — Правда, ничей? Потерялся? Я вот недавно в поезде такого же видел. Может кушать хочешь? Или по пиву?
Такс оскалился в радостной улыбке и тявкнул, наверное соглашаясь.
Опять хотелось есть. И уже давно, со вчерашнего дня. С тех самых пор, как в благородной рассеянности прошёл сквозь стену вагона-ресторана и очутился во встречном товарняке. А так не оказалось ничего съестного, только бесконечные станки, станки, станки…. Ну не считать же за
А вот вчера в Бресте, на вокзале, пришлось опуститься до банальной уголовщины. Но не судите строго, живот подвело так, что сил на что-то другое просто не оставалось. А потом и остатки их потратил, улепётывая со всех ног от возмущённых кражей хозяев мешка. Ещё повезло, что гнались недолго. Или патроны кончились, или опасались спешащей на выстрелы милиции. Жлобы, мать их за ногу…. Или за обе. Было бы чего жалеть — в тяжёлом сидоре из съестного лежал только кусок сала, аккуратно завёрнутый в чистую ещё недавно портянку. Правда, кусочек хороший, килограмма на четыре, толщиной в две лапы, розовый на срезе и с прослойками вкуснейшего мяса. Остальное интереса не представляло. Что уж там было? Несколько подозрительных брусков, похожих на мыло, только на вкус гораздо гаже, коробка патронов, моток шнура, пахнущий очень гадко, три гранаты, и всё…. Скажите, люди добрые, неужели какое-то барахло ценнее жизни собачьей? Затрудняетесь ответить…. Эх вы, человеки…. Стрелять-то зачем?
Вот всё это Такс и пытался объяснить Виктору Эдуардовичу, сидевшему напротив его. Но тот не понимал пёсьего горя, и жалобное поскуливание принимал за выпрашивание очередной порции копчёных куриных крылышек. Но разве этого нужно? Тем более что больше уже не лезет. Эх, майор, никогда не стать тебе маршалом, не можешь ты постичь всей глубины ранимой собачьей души. Она же не в желудке. И в кружке с пивом её тоже нет.
— Товарищ военный не желает ещё чего? — перед столом неслышно появился официант.
— А что можете предложить? — Филиппов посмотрел на часы, раздумывая, не слишком ли рано будет для более плотного ужина.
— Есть замечательные кровяные колбаски, только что со сковороды. Изумительно подходят к водочке. Дядя Моисей лично готовил. Прикажете подать?
— Пёс, ты колбаски будешь?
Такс пренебрежительно сморщил нос и отрицательно фыркнул. Водку он не пил, а без неё такое кушанье слишком тяжело идёт.
— Видите, не хочет.
Официант с уважением посмотрел на собачий профиль и в задумчивости почесал затылок, сдвинув в сторону кипу.
— А Вашему другу можем принести вполне кошерной краковской колбасы.
Виктор Эдуардович, приложившийся к кружке, неожиданно громко фыркнул, забрызгав густой пеной весь стол, и Такса, чья голова торчала над столешницей.
— Только не её!
— Почему?
— Навевает, знаете ли, некоторые воспоминания.
Племянник неведомого Моисея
— Дядя, дядя, иди сюда! Я нашёл нашего благодетеля!
На шум из кухни выглянул лысый толстяк с не менее толстой часовой цепочкой поперёк круглого живота, выпирающего из-под чёрного жилета.
— И незачем так орать. Яша, ну что ты вопишь как Содом, обнаруживший рога, наставленные его Гоморрой? Да ещё так громко. Я даже пересолил окорок, приготовляемый в подарок ребе Самуилу.
— Да чёрт с ним, дядя. Посмотри, кто к нам пришёл.
— Янкеле, нехорошо так отзываться о человеке, давшем тебе рекомендацию в комсомол. К тому же о своём будущем тесте.
— Ты сам отзывался о нём ещё хуже.
— Мне можно, он у меня в четырнадцатом году деньги в долг брал. И не отдал, — лысый, разговаривая, недоверчиво прищурился, постоял столбом несколько мгновений, и скрылся в кухне. И почти сразу же появился вновь, с большим подносом, оттягивающим руки к земле. — Вот, товарищ майор, примите.
Филиппов недоумённо пожал плечами и вопросительно посмотрел на Такса. Тот помотал головой, не знаю, мол, причин твоей подозрительной популярности у рестораторов. Разбирайся сам.
— И с чего такая благотворительность? — в голосе Виктора Эдуардовича послышались строгие нотки.
— Кто говорит о благотворительности? Это таки благодарность! Вы же были комендантом некоего города во время неких событий?
— Был, и что?
— Как это что? Моя любимая тёща как раз гостила там у своей сестры….
— Вот как? Постойте…, но ведь обошлось без человеческих жертв. Кроме одной. Уж не хотите ли Вы сказать?
— Нет, ни в коем случае. Он как раз здесь не причём, даже не родственник. Как Вы могли такое подумать?
— Ну, знаете, всякое в жизни случается.
— Но не до такой же степени! — дядя Моисей поставил свою ношу на стол. — Просто во время известных событий моя тёща откусила себе язык. А все хирурги были Вами мобилизованы. За это нужно непременно выпить. А Ваш друг, он что будет пить?
Такс с тоскливым подвыванием уронил голову на скрещенные лапы. Сейчас начнётся — говорил весь его немалый жизненный опыт. Но майор не торопился. Он сам в размышлении осматривал подношение, решая про себя извечный вопрос. С одной стороны — оно бы и неплохо расслабиться. А вот с другой……
Приказ наркома обороны СССР товарища Каменева о борьбе с пьянством в РККА заставлял серьёзно задуматься. А ещё точнее — суровость, с которой осуществлялось его исполнение. Появление в части в нетрезвом виде каралось понижением в звании на первый раз, и разжалованием до рядового при повторном случае. С последующей отправкой в штрафные батальоны, расположенные вдоль финской границы. В газете "Красная Звезда" появилась постоянная рубрика с шуточным названием "Расстрельный ров", в которой публиковались списки проштрафившихся.