Пес, который говорил с богами
Шрифт:
— Ты знаешь, о чем я, — ответил Том.
— Нет, Том, не знаю. Для меня это слишком рискованная ставка — полагаться на доброту человеческой натуры. — Теперь Том старался понять, что она подразумевала под ставкой. — Мне кажется, — мягко сказала она, — что, если я стану объяснять мои чувства к Дамиану, ты не сможешь понять. Некоторые вещи нельзя объяснить. Что эта собака значит для меня, наша дружба, что мы вынесли вместе — я не могу выразить это словами. Может, твоя религия — нечто подобное?… Некоторые веши просто
Том задумчиво посмотрел на нее. Затем кивнул, словно наконец понял.
На следующий день ей стало лучше. Желая сделать что-нибудь приятное Тому, она приготовила свой фирменный завтрак — «омлет Элизабет», как она его называла. Как настоящая прислуга,– проворчал у нее в голове ехидный голос. Но другой, к которому она прислушивалась, не находил во всем этом ничего дурного. Она чувствовала себя в компании давнего врага так уютно — она и не знала, что такое бывает. Им было легко вместе.
В воскресенье Том ушел в церковь. Когда он вернулся, они проговорили весь остаток дня и всю ночь, до самого утра. Том рассказал, что стеклянные цветы и старомодные гобелены остались в память о матери, которая жила здесь. Она приехала к нему, когда у нее начинался рак, она сражалась с ним несколько лет, но проиграла эту битву несколько месяцев назад. Работа у Севилла позволяла оплачивать ее медицинские счета и обеспечивала щедрую страховку, которая немного облегчала положение. Том выбивался из сил, чтобы заплатить по счетам даже после ее смерти, — вот почему он перестал на время думать о высшем образовании. Может, когда-нибудь, сказал он. Сейчас его устраивает то, что есть.
В понедельник, когда Том вернулся с работы, они говорили о Севилле — о том, что он еще предпринял, охотясь за ней и Дамианом. Целый день она валялась на кушетке, ела картофельные чипсы с соусом и смотрела старые мелодрамы. Ее очень смешила мысль, в какое бешенство впадет Севилл, узнав о предательстве помощника. Однако было заметно: Том не разделяет ее веселья. У нее вдруг открылись глаза на его положение.
— Том, ты же не хочешь сказать, что тебе в самом деле нравится этот человек?
— Я работаю у него шесть лет. Я должен быть предан ему, Элизабет. Севилл доверяет мне — абсолютно. У меня есть ключи от его дома, от его машины. Из-за всего этого мне ужасно неловко.
— Господи, Том, да он же ублюдок. Я видела, как он обращается с тобой — разве это тебя не бесит? Слушай, держу пари, он не платит тебе за… ну, я хочу сказать, он платит тебе по минимуму или чуть больше, нет? После шести лет вместе?
— Да нет, вообще-то платит он неплохо. Одна из причин, почему я остался. У него есть деньги — его отец очень богат. Вот почему он мог позволить
Том ковырял вилкой в тарелке. Элизабет насупилась.
— Если у него есть деньги, почему же он занимается ерундой с этими исследованиями? Не понимаю.
Том поднял брови, все еще глядя в тарелку.
— Его это устраивает. Он может позволить себе делать все, что хочет, а он как раз и хочет заниматься наукой.
— Да, понятно. Ученые могут заниматься тем, чем не может никто другой. Можно посадить собаку в клетку и бить ее током. Думаю, если бы кто-то занимался этим у себя в подвале, его упекли бы за решетку. Но если ты называешь это исследованием, честь тебе и хвала. Он не такой тупой, как я думала.
— Он не такой плохой, — быстро сказал Том, подняв глаза. — С ним все нормально. Элизабет разозлилась.
— Ты шутишь, да? Посмотри, что он сделал с Дамианом, — и я знаю только часть истории. Только вы с ним знаете, что этот пес на самом деле пережил. Скажи мне, через что пришлось пройти Дамиану, Том? Как бы ты это описал?
Том неохотно ответил:
— Ну… он… прошел через многое. Элизабет содрогнулась.
— Вот именно. И посмотри, как Севилл обращается со всеми остальными.
Том пожал плечами, глядя в тарелку.
— С Новак он хорошо обращается, — словно оправдываясь, ответил он.
— С машиной своей он тоже, наверное, хорошо обращается. Это не в счет.
Том нахмурился.
— Со своим ребенком он добрый. Элизабет так и села. Вот это новость.
— С кем?
— Со своей дочерью.
— У Севилла есть дочь?
— Да, от первого брака. Ей семь лет. Элизабет откинулась назад, закусив губу.
— У Севилла есть дочь, — повторила она изумленно. — Какая она?
Том пожал плечами.
— Нормальная.
— То есть?
— Ну… — Он замялся. Многолетняя преданность обязывала его осторожно подбирать слова: — Может, немного избалованная.
— Им или дорогой мамочкой?
— Ну, это был очень тяжелый развод.
Он не ответил на вопрос, но Элизабет стало любопытно. Она подалась вперед, внимательно глядя на него.
— Вот как? И что случилось?
Том снова засомневался. Сплетничать о своем начальнике неудобно, но он видел, что это нравится Элизабет, и ему было приятно.
— Это случилось из-за… — Он снова остановился.
— Из-за чего?
— Из-за Новак.
— Ты шутишь? Он изменял жене? — Она фыркнула. — Как неожиданно.
Том пожал плечами.
— Почему же я ни разу не видела девочку, когда приходила? Она живет здесь?
— Да. Он забирает ее на выходные раз в месяц. Элизабет смотрела в потолок, покачиваясь на стуле.
— Ну, дела. Забавно. — Она опустила стул на ножки и взглянула на Тома. — И что вы с ним планируете на завтра? Чем займется Доктор Зло?