Пес, который порвал поводок
Шрифт:
Но если Рауди и впрямь был ее пес и она хотела забрать его назад, зачем же душить д-ра Стэнтона? Почему просто не забрать Рауди? А если она хотела забрать Рауди, зачем пытаться убить его и меня? Зачем позволять мне его дергать? Зачем позволять д-ру Стэнтону? Если бы Мapгapeт пошла к Стэнтону, показала бы ему документы Рауди, указала на татуировку и потребовала его назад, то у д-ра Стэнтона был бы, конечно, мотив, чтобы убить ее. Мог ли он сопротивляться кому-нибудь там, возле арсенала? Стив думал, что нет, но Кевин мог кое-что знать — и хранить про
Не кормить двух самцов-лидеров вместе — вообще-то хорошее правило. Обстоятельства иногда требуют исключений из правил. После путешествия в магазин на Фреш-Понд, откуда я привезла три жирных бифштекса, бутылку «Джонни Уокер Блэк» и четыре упаковки по шесть банок пива, я пригласила Кевина и Стива обедать. Мама и сестра Стива были в городе, и все они обедали со старым д-ром Дрейпером, практика которого отошла к Стиву, но Стив обещал забежать около десяти — как только освободится. Когда Кевин узнал, что Стива не будет, он принял приглашение.
Кевин редко пьет крепкие напитки. Я все время подливала ему «Джонни Уокера» и в результате его поднакачала. Если не принимать во внимание его отношений с матерью, он привлекательный мужчина — мне нравятся рыжеватые волосы и хорошо развитые мускулы, — но я его не завлекала. Он знал, что я жду Стива.
— Маргарет Робишод, — сказала я за бифштексом. — Я хочу знать, где она была в тот вечер, когда умер доктор Стэнтон.
— Миссис Робишод, — выговорил Кевин заплетающимся языком, — выгуливала собак.
— У нее только одна.
— У нее четыре. Четыре собаки. — Голос у него был усталый. — А, извини меня. Четыре золотистых. Маргарет Л. Робишод днем была чем-то занята, и ее четыре золотистых попросились погулять. Так?
— Так! — сказала я. — По-моему, она тебе показалась очаровательной.
— Как шприц в заднице. Извини за плохой английский.
— Так что было в прошлый четверг?
— Прогулочка. А встретила ли миссис Робишод кого-нибудь, пока собачечки были на прогулочке? — Кевин неплохо подражал англизированной растяжечке в речи Маргарет — как у снобов на Брэтл-стрит. — Нет, она никогошеньки не встретила. А валиум она когда-нибудь принимала? Она придерживается принципа «нет — наркотикам».
— А собакам она когда-нибудь его давала? Ты ее спрашивал?
Он так очумел, будто я спросила, не нюхают ли ее собаки кокаин.
— Я не шучу, — сказала я. — Ветеринары иногда его прописывают. Представь себе, что у тебя кобель и сука, у которой начинается течка. — Кевин покраснел. — Ты помещаешь их в отдельные ящики, — продолжала я.
— Ящики…
— Переносные контейнеры. Коробки. Ну такие, как в аэропорту. Или на заднем сиденье в машинах.
— Клетки, — сказал он.
Он прикончил бифштекс с картошкой и зеленой фасолью. Сейчас он был под пивом «Бадвайзер» — великой американской сывороткой правды.
— Ящики. Ты суешь обеих собак в ящики или разводишь их по разным вольерам, но как быть с шумом? Кобель станет так колотиться о стенки ящика, так выть, что взвоют и все соседи. Выход? Собачий валиум.
Кевин
— Или, — продолжала я, — она могла его давать им, если перевозила их самолетом. Иногда собакам дают перед полетом успокоительное, чтобы они не нервничали.
— Что за притча? Дорого ведь!
— Показывать собак? Возить их на выставки? Недешево, — кивнула я. — Платишь за авиабилеты для себя и собак. Плюс за гостиницу. За питание. Вот почему у большинства наших есть прицепы. Потом существует еще плата за вход, хотя по сравнению с прочим — пустяковая. Хочешь торта? Шоколадный.
Он хотел. Кевин верит, что углеводы подкрепляют организм. Он бегает трусцой вокруг Фреш-Понд. Тощие гарвардцы в спортивных костюмчиках от Нью-Боланс, бросив на него взгляд, благовоспитанно ухмыляются и первые полмили обгоняют его, а потом он их обходит и продолжает обходить одного за другим. Миссис Деннеги приписывает его успех вегетарианской диете.
— Конечно, — сказала я, — Маргарет сама водит собак. Ей не надо платить вожатому.
Вожатому платят немало. Причем платят не только то, что он запросит за показ собаки на выставке, — надо оплачивать еще его расходы на дорогу и гостиницу.
— Но, — добавила я, — четырех собак вообще держать недешево. Да и за новых она, наверное, что-то заплатила.
Я была уверена, что она их купила. Никогда не слышала, чтобы она разводила собак сама. Она всегда была человеком, который уж устроит так, чтобы взять лучших из помета, за что обычно платят дополнительно.
Эффект «Джонни Уокера» сходил на нет, или, может быть, его заглушил торт. Глаза Кевина стали осмысленнее. Я вручила ему еще банку «Бада».
— Значит, она при деньгах, — решил он, открывая банку.
— Нет. Не при деньгах. И не без них. Обеспечена. У ее семьи была уйма денег, но им не очень понравилось, что она бросила колледж ради замужества. Или, во всяком случае, я так слышала. Не знаю, оставили ли они ей что-нибудь, кроме дома. У мужа было не очень много, но, может, у него имелась страховка или что-нибудь еще. Она работает. Что-то делает в ГОЗ — Гарвардском общественном здравоохранении.
Гарвардское общественное здравоохранение — самая большая здравоохранительная организация в Бостоне. Я никогда не могла взять в толк, что именно делает там Маргарет.
— Может, у нее там был доступ к лекарствам? — Он показал на кость от бифштекса, оставшуюся у него на тарелке, а потом ткнул большим пальцем на Рауди: — Можно я ему отдам?
— Валяй.
Рауди, который ходил кругами, поглядывая с надеждой, выхватил у Кевина кость и оттащил в угол кухни. Устроившись там, зажав кость меж передними лапами и грызя ее, вскидывая глаза, чтобы убедиться, что мы не собираемся ее отнять, он еще больше обычного походил на волка. Я бы и пытаться не стала отнимать у него кость.