Пёс спешит на помощь
Шрифт:
— Вы меня пугаете, — пролепетал Медведь, широко раскрывая глаза.
Пёс решил, что пора и ему принять участие в разговоре.
— Нам пока встречались только очень милые люди, — сказал он, скромно потупив глаза.
— Это вам по наивности так кажется, барышни, — проблеял Баран. — Вы просто не умеете отличать проходимцев. Вот взгляните!
Баран
— Только что получил розыскной листок. — Он развернул бумагу и положил её на стол перед Псом и Медведем. — На вид вполне приличный пёс, правда?
Пёс уставился на свою фотографию.
— Да, действительно, — пробормотал он. — Выглядит абсолютно порядочным псом!
— А на самом-то деле! — торжествующе провозгласил Баран. — Разыскивается за незаконное вторжение в школу, присвоение должностных полномочий, ограбление чердака, повреждение дымохода, бегство от правоохранительных органов и введение их в заблуждение, хищение собственности больничного садовника, ограбление подвала с припасами! И это только основные правонарушения…
— Надо же, как обманчива внешность, — заметил Медведь.
— О чём я и говорю, барышни, — ответил Баран.
На этом речь его прервалась, потому что хозяин принёс ему заказ, и Баран целиком погрузился в хлюпанье и чавканье.
Медведь зевнул.
— А не пора ли нам на боковую, сестрица? — спросил он.
— Самое время, сестрица, — отозвался Пёс.
Они пожелали Барану приятного вечера и поспешили в свой номер.
Пёс упал на двуспальную кровать и утёр пот со лба.
— Еле ноги унесли, — простонал он.
— Да ничего подобного! — рассмеялся Медведь. — Наоборот, очень ободряющая встреча. Раз уж даже баранье око полиции не узнаёт тебя в этом наряде, беспокоиться нам вообще не о чем.
В этот вечер Пёс и Медведь долго не спали. Они вели важный разговор.
— Я ведь хотел только помогать и приносить пользу, — говорил Пёс.
— И ты действительно помогал и приносил пользу, — отвечал Медведь.
— И в результате меня объявили в розыск, — сказал Пёс. — По-моему, это несправедливо!
— Это потому, что законы у нас дурацкие, — отозвался Медведь. — Нужно стать политиком и изменить законодательство. Законы должны стать такими, чтобы за добрые дела невозможно было оказаться в тюрьме.
— Ох, не говори о политике, дружище! — сказал Пёс. — Политика — это мерзость!
— Не говори глупостей, — отозвался Медведь. — Вот я приведу тебе пример. Я всегда хотел приносить пользу детям и помогать им. Я хотел, чтобы детям жилось хорошо.
— И поэтому ты стал учителем, — откликнулся Пёс. — И ты действительно приносил детям пользу и помогал им. Детям было хорошо у тебя в школе.
— Да, конечно, — сказал Медведь. — Но я приносил пользу двадцати
— Не пойму, куда ты клонишь, — удивился Пёс.
— Если бы я был политиком, — пояснил Медведь, — я мог бы улучшить школьное законодательство. Отменить оценки. Запретить учителям грубо разговаривать с детьми. Сделать так, чтобы детям всегда было хорошо в школе. Тогда я принёс бы пользу сотням тысяч детей. Понимаешь?
— Начинаю понимать, — сказал Пёс.
— А раз мы сами оставляем политику тем, кто превращает её в мерзость, — продолжал Медведь, — то что же мы потом удивляемся, что ничто не меняется к лучшему?
— Понял, — сказал Пёс и почесал за ухом.
— А как становятся политиками? — спросил он.
Медведь ответил:
— Нужно вступить в какую-нибудь партию. Сперва ты там будешь собирать членские взносы или ещё что-нибудь в этом духе и постараешься хорошо себя зарекомендовать. Тогда тебя выставят на муниципалитет.
— Где тебя выставят? — переспросил Пёс. — На улице? Или в каком-то помещении?
— Ну это просто так говорится, — объяснил Медведь. — Ты выставишь свою кандидатуру. Тебя выберут в муниципальный совет. Если ты будешь там успешно работать, то можно попробовать пробиться в парламент. А там уж надо постараться стать министром. И тогда ты сможешь принимать хорошие законы.
— И сколько нужно времени, чтобы стать министром? — спросил Пёс.
— По-разному, — ответил Медведь. — Одни делают стремительную карьеру, другие движутся потихоньку. Но, конечно, несколько лет на это в любом случае нужно положить. А главное, нужно правильно выбрать партию. Если вступишь не в ту партию, не бывать тебе в правительстве.
— Я старый Пёс, дружище, — ответил Пёс. — И к стремительной карьере сроду не был способен. А времени на медленное продвижение у меня уже просто нет. Может, есть какие-нибудь способы побыстрее?
Медведь долго молчал. Пёс подумал уже, что его друг заснул, но тут Медведь произнёс:
— Я думаю, можно и побыстрее, если мы останемся женщинами.
— Не смеши меня! — воскликнул Пёс. — Я, конечно, плохо разбираюсь в политике, но уж что женщины у нас мало что могут сделать, это я знаю. Да они и в других странах мало что могут сделать. Мужчины их просто не подпускают к руководству. Мои дочки могли бы тебе про это много порассказать…
— С одной стороны, ты, конечно, прав, — ответил Медведь, — а с другой… У нас в стране женщин больше, чем мужчин, и женское движение набирает обороты. Женщины не хотят больше всё это терпеть. И это даёт надежду. А потом… — Медведь замялся. — Тут ещё вот какое дело. Мужчины в принципе не хотят пускать женщин в политику, но одна-две в правительстве — это бы их очень устроило.
— Почему? — спросил Пёс.
— Потому что тогда они могут заявлять на каждом углу: «Ну что вы, мы совсем не такие, мы не против женского участия в управлении, у нас и в правительстве есть женщины…»