Пес в колодце
Шрифт:
В центре дома размещался обширный салон, отважно выдвинутый над пропастью, с громадным панорамным окном, снабженным пуленепробиваемым стеклом, через которое можно было видеть всю долину реки и Розеттину, как старую часть с ее доминантами: собором, Кастелло Неро и башней Palazzo delia Guistizia, так и Citta Nuovo с кустами небоскребов. Далее можно было видеть корабли в лагуне, горная цепь на горизонте закрывала перспективу.
Я поздоровался со слугами, насчитывающими дюжину человек, в том числе – пять охранников. Полную дюжину дополняли: повар с помощником, садовник, техник-консерватор домашнего оборудования, пара официантов и две красавицы-горничные, из которых одна подала мне руку таким образом, из которого я сделал вывод, что с шефом ее соединяли довольно интимные
Вошла Моника, кутаясь в прозрачный, ничего не скрывающий пеньюар.
– Ты же не предполагаешь, будто бы я откажусь от первой свадебной ночи? – шепнула она, видя мое изумление.
– Но ведь ты сама заявляла, что не смешиваешь бизнес и любовь.
– Но вот пренебрегать супружескими обязанностями мне нельзя…
Она была красива, близка, горяча и благоухала, словно волшебный цветок. Ну кто бы не пожелал его сорвать? Тем более, после столь долгого поста.
Прямо у моего ложа Моника задержалась. Сомнения?
– Обещай мне одно… - прошептала она.
– Да?
– Ты расскажешь мне, кто же ты на самом деле?
– Расскажу. Только чуточку позднее. – Я потянул Монику к себе. Нас объединил поцелуй, руки самостоятельно начали избавлять тела от одежды… И, к сожалению… Следовало ли это объяснять неожиданностью или же некоей отстраненностью, которую я всегда испытывал к новобрачной? Я ничего не мог… Несмотря на все внутреннее возбуждение. Неужели король порно скрывал перед общественным мнением стыдливый дефект?
– Спокойно, наверняка все это по причине эмоций, - шепнул я сам себе. – Девушка просто восхитительна, спешить не обязательно. Дело ведь здесь не в любви. Дай чувствам успокоиться.
Признаюсь честно, в давние времена у меня было много любовниц, услугами проституток я пользовался крайне редко. Более частые контакты с ними мне не позволяла любовь к самому себе, а так же страх перед гадкими болезнями. Но вот никогда у меня не было проблем с…
– Альдо, что с тобой? – в голосе Моники прозвучало изумление, смешанное с беспокойством.
– Честное слово… не хнаю… никогда до сих пор…
– Я тебе не нравлюсь?
– Нравишься. Возможно, даже слишком сильно…
– Так что же?
– Похоже, я не готов. Все это так неожиданно…
– Понимаю. – Моника поднялась и накинула пеньюар. – Истинный Гурбиани, согласно распространенным о нем слухам, был сторонником неограниченной, веселой забавы в постели. А ты, вижу, остывшего секса не любишь.
– Это ты сказала.
– Думаешь, когда-нибудь это может измениться?
– Мне бы хотелось…
Еще мгновение, и Моники уже не было. Я провалился в сон. Мне снилась Мария, и это должен был быть весьма реалистичный сон, так как за пятна на простыне утром мне сделалось стыдно. Но я не жалел, что с моей официальной супругой ничего не вышло. Помня о ее расчетливости, все-таки я испытывал к Монике слишком сильную сдержанность, чтобы терять ради нее голову… Да и у моего тела, похоже, имелся свой собственный ум.
Без нескольких минут девять я добрался на вертолете до собственной конторы. Там меня ожидали как Лили Уотсон, так и составленные Розенкранцем сопоставления. Самого Эусебио я застал в комнате отдыха
– Кофе со сливками, как обычно? – сахарным голоском спросила синьорина Уотсон.
Отработав домашние задания, я искусно обошел расставленную ловушку.
– Ты же знаешь, радость моя, что я пью исключительно черный. И без сахара!
– Мне показалось, что ты мог и сменить пристрастия. Ты так поменялся, что трудно и узнать.
Самая лучшая защита – нападение, так что я изобразил возмущение и нетерпение.
– Две недели я провел между жизнью и смертью, меня похитили, разбили голову, у меня провалы в памяти… Трудно заставить, чтобы сейчас же я начал функционировать, словно после отпуска, проведенного на Сейшелах.
– Ну конечно же, поросенок.
Она подошла ко мне и жарко поцеловала, засовывая языку глубоко-глубоко, до самой двенадцатиперстной кишки. Мне едва-едва хватило воздуха.
– Откуда ты выкопал эту телку, и как она заставила тебя расписаться.
Лили присела передо мной и уже умело расстегивала ширинку. Тут я локтем сбил хрустальный вазон, с грохотом разбившийся на полу. Секретарша отскочила, храпение Эусебио прекратилось.
– Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, Лили, - сказал я, поправляя гардероб.
– Ну ты, Альдо, и пунктуален, - заявил, открывая двери и заходя, Розенкранц.. – У меня здесь все, о чем ты просил, и я с охотой поясню тебе лично…
– Если у меня возникнут какие-либо сомнения, я попрошу помощи. А теперь, благодарю.
Парочка покинула кабинет, обмениваясь многозначительными взглядами. Неужто они подозревали, будто бы кто-то подменил им шефа? Сам же я засел над бумагами.
Сообщником Гурбиани должен был быть сам дьявол. И это, вне всякого сомнения, было общество с ограниченной ответственностью. Фирма цвела и пахла. Все ее отделения приносили доходы, баланс прибылей превосходил доходы не одного средней величины государства. Но из-за всех этих оптимистических колонок, в которых рядом друг с другом соседствовали числа, отображающие размеры поступлений от рекламы, от издательской и концертной деятельности, от производства гаджетов, от салонов игровых автоматов и домов свиданий, нахально вылезала другая картина. Образ одурачивания и деморализации. Черт подери, сколько же за каждым из этих чисел должно было скрываться разбитых семей, обманутых талантов, банального извращения и необыденного свинства. Никогда я не был ханжой, но бессовестность и сверхнаглость SGC вызывали во мне отвращение.
Только ведь все это было не моим делом. Мне только необходимо было найти свои рукописи.
Всю безбрежность одиночества мне пришлось почувствовать, в особенности, тогда, когда пришлось встать перед правлением Консорциума. В Большой Круглый Зал прибыло около пятидесяти председателей акционерных обществ и директоров. Удивительнейшая компания. В основном, это были молодые люди спортивного типа, загорелые и довольные собой. Меня приветствовали аплодисментами. Когда же я прикрыл глаза, у меня сложилось впечатление, словно очутился в вольере среди диких хищников. Глава телестанции "Эротикон", Лео Бьянки, со своими выступающими красными щеками походил на линялого павиана; финансовый директор SGC глядел на меня исподлобья будто урожденный шакал; директор казино выглядел словно громадный критский бык, которому не хватает лишь кольца в носу. Рядом вертелась главная редакторша "Минеттио", Летиция Ромеро, худая змея с оскалом крокодила. А дальше клубились остальные гиены, пресмыкающиеся, стервятники… Тогда я раскрыл глаза пошире. Вернулись людские формы. Ну да, они были здесь все хором: эффективные, безыдейные, с небывалыми инстинктами самосохранения и талантами делать деньги. Сомневаюсь, чтобы кто-либо из них был приятелем Гурбиани, но все были связаны с Альдо ой как тесно. А интересно, остался бы кто-либо из них с ним в беде? Единственной фигурой, не похожей на остальных, был стоящий несколько в стороне, возле опорной колонны, пожилой мужчина, похожий на печального гнома с растрепанными седыми волосами – профессор Уго Кардуччи, председатель научно-исследовательских групп.