Пес войны

Рощин Валерий Георгиевич

— Хороша твоя Любка, и где ты таких «штучек» отыскиваешь? — украдкой вздохнул он.

Давно подмечая некую симпатию старинного приятеля к своей секретарше и искренне удивляясь его вкусу, Газыров с сожалением покосился в его сторону:

— Если ты находишь ее неотразимой — забирай хоть сегодня!..

На Любочку он уже не мог смотреть без раздражения, посему готов был расстаться с ней незамедлительно. Однако ж и Мухарбек — приличный по здешним меркам семьянин, не был готов к сиюминутному «отважному» решению. Поспешно дав задний ход, он перевел беседу в другое —

деловое русло:

— Не знаю, возможно, позже… Со Скрябиным, встреча состоялась?

— Да… Отныне он мой клиент.

— Чем занимается?

— Какой-то самый крутой начальник арсеналов. Что-то вроде заместителя Командующего флотом по вооружению. Контр-адмирал, кажется… Я в этих военных кличках ничего не смыслю…

— Если так — он именно тот, кого мы ищем!

— Хотелось бы надеяться… — задумчиво и тихо, словно произнося молитву, проговорил Руслан.

Минут через пять, открыв дверь крутым бедром, в кабинет боком вплыла Любочка, аккуратно транспортируя поднос, плотно заставленный небольшими тарелочками с разнообразными деликатесами. На краю серебряного подноса стояла пустая, только что вычищенная до блеска пепельница.

Владелец автомобильной империи молча наблюдал за проворной сервировкой стола, а его приятель с жадностью разглядывал изрядно выпирающие женские формы. Когда тетка тяжело простучала каблуками к выходу, ловко наполнил коньяком две рюмки и снова напомнил о Скрябине:

— О деле разговор состоялся?

— Нет. В первую встречу это было бы крайне неосторожно — можно ненароком спугнуть… Надо бы для начала хорошенько «привязать».

Приподняв бутылку и повернув к себе этикеткой, седобородый чеченец прочитал:

— Дагестанский выдержанный… Отменный коньяк! И как только тебе удается его оттуда переправлять?! Привезти сегодня ящик коньяка из Кизляра, наверное, сложнее, чем купить партию машин в Японии… Наше здоровье! — он медленно опрокинул содержимое рюмки в рот и, смакуя мягкий благородный вкус, подцепил вилкой очищенную мидию. — Да, это не та дрянь, что продается в магазинах… Настоящий!

Довольный Мухарбек улыбаясь, снова наполнял рюмки…

— Одним словом, Скрябин остался доволен нашим знакомством. Выбрал «Тойоту» — внедорожник, узнав же цену, захотел еще одну — для зятя. Но я вот о чем хотел бы тебя попросить, Мухарбек… Организуй-ка небольшой сабантучик где-нибудь на берегу моря — ну, скажем, в бухте Лазурная… Помнишь, где мы пару лет назад праздновали Курбан-байрам? Словом, как ты умеешь: шашлычок, плов, водочка… Финансирование и охрану я обеспечу.

— На сколько персон?

— Ты, я и Скрябин.

Приятель понимающе кивнул — им предстоял серьезный разговор с адмиралом и лучших условий, чем на природе, с выпивкой, да под хорошую закуску, не придумаешь.

Они снова опрокинули по рюмке…

— Машину ему, видать, совсем дешево отдал?

— Вторую и вовсе подарю! Лишь бы с этой гнилой затеей поскорее развязаться.

— Да-а, вот и сюда война докатилась… Как раньше спокойно работалось! Помнишь то время, когда мы втроем сюда приехали? Я, ты и Тимур… Я-то сразу решил дело с рестораном начинать,

а вы с Тимуром свою затею разворачивали…

Мерную беседу прервали — в дверь кто-то робко постучал… В приоткрывшуюся щель просунулась рыжая голова все той же Любки.

— Руслан Селимханович, для меня вечером срочной работы нет? — пропищала она лилейным голоском.

— Можешь ехать, — подобрел от спиртного босс.

— До свидания…

— …Жаль… жаль, что Тимур исчез. Такой человек был! Он нам и сегодня с этим оружием не помешал бы — хваткий, напористый, хитрый… Ах, как замечательно и спокойно жили, работали… — продолжал сокрушаться хозяин «Восточной кухни».

Захмелевший от хорошего коньяка Газыров, согласно качал головой и, незаметно вздыхая, вспоминал о лежащем во внутреннем кармане пиджака загранпаспорте на имя их третьего друга — Тимура Сирхаева…

Около полугода звучавший из уст Любочки вопрос по поводу «срочной вечерней работы», неизменно означал следующее: «Если сегодня вечером вы не намерены поиметь меня на кожаном диване своего шикарного кабинета, то не разрешите ли воспользоваться вашей служебной машиной, чтобы не трястись в общественном транспорте?»

Почуяв появившуюся в последние недели холодность всесильного шефа, секретарша лезла из кожи вон, с целью поправить пошатнувшееся положение. В часы недавней близости в отдельном кабинете «Восточной кухни» она старалась угодить ему во всем — что только не позволяла с собою делать! Чего только не вытворяла сама! Но… золотое времечко ее безвозвратно утекло, и Люба это с ужасом осознавала.

Накинув короткую замшевую курточку и с грустным вздохом повесив на плечо сумочку, молодая женщина неторопливо вышла на улицу. Огромный и черный как смоль лимузин стоял в ожидании на привычном месте — у подъезда офиса.

— Привет, — бросила она водителю, приоткрыв сначала переднюю дверь. Но вперед она все же садиться не стала — на том месте ездил, как правило, охранник, а она с некоторых пор считала себя рангом повыше. Пока она устраивала в глубоком сиденье свое раздобревшее тело, мужчина средних лет опустил разделявшее салон стекло и, моргая осоловевшими от бессонницы глазами, справился:

— Домой?

— А куда же еще…

— Что ты сегодня рановато… — пробурчал он, запуская остывший двигатель.

— Все успела сделать, а у шефа Мухарбек — давний его товарищ… Коньяк пьют.

«Все успела… — усмехнулся про себя мужик, плавно трогая представительское авто с места, — а то нам не известно, чем ты вечерами занимаешься у Газырова в кабинете. Тихоня, мать твою!..»

По совершеннейшей случайности она проживала в том же районе, что и Руслан Селимханович. Машина быстро миновала оживленный центр и свернула, согласно давнему и отработанному маршруту, в один из длинных извилистых переулков. Через несколько кварталов эта мало освещенная, с крутыми перепадами улочка раздваивалась и шофер крутил баранку влево, если отвозил до роскошного дома босса; либо поворачивал вправо, ежели доставлял до серой панельной пятиэтажки его полнотелую пассию.