Пьеса для обреченных
Шрифт:
Только что-то на самом деле чудовищное могло таким образом изуродовать его мозг. «О, что за гордый ум сражен?» Факт моей «измены», пожалуй, не обладал такой разрушительной силой. А может… От внезапно пришедшей в голову мысли мне сделалось совсем уж дурно… Может, и не было никакого безумия? Если исходить из классического толкования Шекспира, Гамлет ведь никогда и не сходил с ума! Он был отвратительно, стопроцентно нормальным человеком! Притворство? Но с какой целью?! Как странно бы себя я ни повел, Затем что я сочту, быть может, нужным В причуды облекаться иногда…
Мрачная тень Эльсинора снова нависла
Непослушными, дрожащими пальцами я принялась накручивать телефонный диск и даже с досады саданула кулаком по стене, услышав длинные гудки. Ольги не было дома! Она могла находиться где угодно: на улице, в магазине, у той же Леры Игониной, в маршрутке, едущей от Кузьминок до Люберец. И где угодно ее могли достать…
Господи, как хотелось мне в тот момент сделаться вездесущей. Всего на пять минут, чтобы выдернуть ее оттуда, где она сейчас находится, и вместе с ней смыться. Но у меня не было даже плохонькой машины, не говоря уж о сверхъестественной способности пребывать одновременно в нескольких местах.
И тут смутная, невнятная еще мысль закопошилась у меня в голове.
Способность пребывать в нескольких местах одновременно.. Скорость, оперативность. «Его ребята ходят по следу» как гончие псы… У его ребят информация в сто раз оперативнее и полнее, чем у милиции"… Ну конечно же! Что не под силу одному человеку, запросто могут сделать несколько! Я не знала, кто они — сотрудники органов в штатском или обыкновенные бандиты, — но очень надеялась, что эти люди помогут мне спасти Ольгу. Что же касается телефона Мистера Икс, то на эту тему у меня тоже были некоторые соображения. Видимо, все-таки существовало равновесие справедливости и несправедливости в природе, раз Ольгина записная книжка все еще лежала на тумбочке в моей прихожей. А в книжке был один странный номер телефона. Просто номер, без всяких адресов и фамилий. Но зато с крошечным крестиком, стоящим возле последней цифры. Я обратила на него внимание еще в тот раз, когда пыталась вычислить Леру Игонину.
Крестик — «икс» — Мистер Икс… В принципе это было моим единственным шансом.
— Алло! — прокричала я в трубку, набрав комбинацию из семи цифр и услышав странно узнаваемый мужской голос. (Впрочем, я находилась сейчас в таком состоянии, что все голоса и лица вокруг казались мне подозрительно и угрожающе знакомыми.) — Алло! Выслушайте меня, пожалуйста. Если вы тот, про кого я думаю… Вы ведь Мистер Икс? Одна моя подруга Ольга называла вас Мистером Икс, она звонила вам вчера из моей квартиры! Оля в опасности, ее хотят убить.
Найдите ее, пожалуйста, как можно быстрее. Вы ведь можете?! Умоляю вас, найдите!
Мой невидимый собеседник молчал, будто не слышал всего, что я сказала, или же просто не хотел отвечать.
— Пожалуйста, скажите что-нибудь! — против воли из глаз моих покатились слезы. — Не молчите, пожалуйста! Вы ее последняя надежда. И моя тоже… Умоляю вас!
— Хорошо, — как-то нехотя, уронили на том конце провода. — Назовите свой адрес, я пришлю за вами машину…
Минут через двадцать к подъезду подкатил темно-синий джип с тонированными стеклами. Из машины вышли двое молодых людей в добротных шерстяных пальто. Все еще соблюдая великие меры предосторожности, я спросила через дверь, кто они и откуда.
— За вами посылали, — ответили ребята кратко и совсем по-гамлетовски.
Мои сборы заняли не больше пяти минут. Примерно столько же времени понадобилось мне, чтобы набраться храбрости и зайти на кухню за ключами. Зато остальные полчаса, что мы ехали до двухэтажного белого особняка в центре, я усиленно размышляла над тем, под каким «соусом» подам моему спасителю всю эту историю про «Гамлета». Как объясню про Пашкова? Про Офелию? Про Полония? Про Розенкранца с Гильденстерном? Поверит ли он мне?
И только войдя в просторный кабинет с зелеными кожаными креслами и вертикальными жалюзи на окнах, поняла, что все это не важно. Поняла еще прежде, чем заметила, что Ольга (живая и здоровая Ольга!) не смотрит мне в глаза. Еще прежде, чем увидела выходящую из боковой двери Наталью. Еще прежде, чем встретилась взглядом с Лехой — отнюдь не обезглавленным и вообще целым и невредимым настолько, что хоть сейчас на плакат, рекламирующий правильный образ жизни!..
Я увидела Олега Ивановича Бородина, собственной персоной. И последним звуком, услужливо выплюнутым моей памятью, стал истошный визг поросюшки Даши, с которой этот самый человек в спешке и панике сдирал кружевные трусики…
Я не умерла от разрыва сердца и не упала в обморок, хотя в последнее время это сделалось у меня дурной привычкой. А просто прислонилась затылком к стене и прикрыла глаза.
— — Ну, так как, мадемуазель артистка? — донеслось откуда-то сверху. — Нравится вам такой театр? Нравится, нравится! Не может не нравиться — вы же профессионал!
Я разлепила тяжелые веки. Бородин стоял прямо передо мной и усмехался жестко и зло. Его двойной подбородок едва ли не нависал над моим носом. — Хотя вот лицо у вас почему-то не радостное.
— Да и потасканное какое-то! Вы уж извините за прямоту. Н-да, в бытность вашу Аленой Вологдиной выглядели вы, прямо скажем, привлекательнее! — Он сделал пару шагов назад, склонил голову набок и «полюбовался» мной, как ценитель живописи редкой картиной. — И плечи сутулые, и шея в воротнике, как карандаш в стакане, болтается. А волосы! Ну что за волосы?! Я так полагаю, в сортире не много охотников нашлось с вами уединиться? Там ведь тоже симпатичные девочки ценятся…
В другое время я, конечно, не преминула бы восхититься богатым опытом Олега Ивановича, доподлинно знающего, какие именно девочки пользуются спросом в общественных туалетах. Но сейчас мне было не до того. Перед глазами расплывались радужные круги, и в кругах этих проступали лица Ольги, Натальи, Лехи. В самом углу переминался с ноги на ногу Славик Болдырев и уж так старался быть незаметным, что почти сливался со стеной.