Песчаный дьявол
Шрифт:
Сафия замахала рукой.
– Сомневаюсь, что от него будет какой-нибудь...
Однако как только Омаха включил питание, металлоискатель запищал. Омаха удивленно поднял брови.
– Воистину новичкам везет.
Однако по мере того, как он водил металлоискателем по полу, прибор продолжал пищать, как будто металл находился повсюду. Омаха поднял щуп к стене. Снова писк.
– Ну, хорошо, – сдался наконец Омаха, опуская металлоискатель. – Это нас никуда не привело. Знаешь, я начинаю проникаться к этой царице лютой
– Вот уж точно, она спрятала иголку в стоге сена.
– Должно быть, все это находится слишком глубоко под землей, чтобы можно было обнаружить с поверхности. Пора забыть о высоких технологиях и попробовать найти что-нибудь более простое.
Достав блокнот и карандаш, Омаха взял компас, начал набрасывать план трилита и вдруг озадаченно спросил:
– А при чем тут ключи?
– Что ты имеешь в виду?
– Как что? Если они относятся к падению Убара, каким образом они оказались внутри изваяния второго века до Рождества Христова? И в гробнице Иова? Убар ведь был разрушен в третьем веке нашей эры.
– Оглянись вокруг, – ответила Сафия. – Эти люди прекрасно умели обрабатывать песчаник. Должно быть, они нашли святые места, уравновесили источники энергии, которые находились внутри ключей. Не знаю, антивещество или что там еще. И поместили железные реликвии в то, что уже имелось в гробницах: внутрь изваяния в Салале, в стену молельни в мавзолее Иова. После чего закрыли отверстия в песчанике так мастерски, что их работу невозможно было разглядеть.
Омаха кивнул, продолжая рисовать. Вдруг они вздрогнули, услышав резкий сигнал рации. Это оказался Пейнтер.
– Сафия, реликвии у меня. Я возвращаюсь к вам с запасом воды и двумя порциями сухого пайка. Вам больше ничего не надо? Ветер здесь крепчает.
Сафия задумалась, глядя на окружающие стены, и вдруг поняла, что ей может пригодиться еще кое-что. Она сказала об этом Пейнтеру.
– Понял. Принесу.
Окончив связь, Сафия почувствовала, что Омаха пристально смотрит на нее. Но как только она обернулась, он поспешно уткнулся в блокнот.
– Вот что у меня получилось, – пробормотал Омаха, показывая план.
– И что дальше? – спросила Сафия.
– Ну, согласно традиции, символически трилит – это небесная троица: Сада, Хирд и Хаба.
– Луна, солнце и утренняя звезда, – согласилась Сафия, называя небесные тела так, как это принято в настоящее время. – Троица почиталась всеми ранними религиями этого региона. И снова царица не показала своего предпочтения тому или иному вероисповеданию.
– Но какая из стен какому светилу соответствует? – спросил Омаха.
Сафия кивнула.
– С чего начнем?
– Я бы предложил с утра. На рассвете утренняя звезда появляется в юго-восточной части небосклона. – Говоря это, Омаха похлопал ладонью по соответствующей стене. – Такое
– То есть у нас остаются еще две стены, – подхватила Сафия. – Далее, северная стена идет строго вдоль оси восток – запад, прямая как стрела.
– Путь, который проходит по небу солнце.
Сафия просияла.
– И даже это небольшое углубление в северной стене может изображать окошко, через которое внутрь проникает солнечный свет.
– В таком случае последняя стена должна быть луной. – Омаха шагнул к юго-западной стене. – Не знаю, почему именно она изображает луну, однако у кочевых племен Аравии именно Сада была верховным божеством. Так что, должно быть, в этом есть какой-то смысл.
Сафия кивнула. У большинства древних народов главным божеством было солнце, которое согревало, давало жизнь. Однако в раскаленной пустыне солнце было безжалостным, беспощадным, несущим смерть. Поэтому кочевники древней Аравии поклонялись Саде, луне, за ее прохладное прикосновение. Луна, приносящая дождь, изображалась буйволом с рогами, изогнутыми полумесяцем. Четверти лунных фаз назывались "ил" или "илах", что с течением времени превратилось в обозначение Бога: на иврите – Эл или Элохим, на арабском – Аллах. Именно луна занимала главенствующее положение.
– И тем не менее на стене нет никаких отметин, – заметил Омаха.
Сафия подошла к нему.
– Здесь должно быть что-то.
Она присоединилась к поискам. Поверхность песчаника была шероховатой, выщербленной.
Хруст песка возвестил о возвращении Пейнтера.
Добравшись до середины лестницы, Омаха передал оставшейся внизу Сафии то, что принес Пейнтер.
– Ну, как у вас идут дела? – окликнул тот, опуская пластиковую бутылку с водой.
– Медленно, – ответила Сафия.
– Но кое-какое продвижение вперед уже есть, – вмешался Омаха.
Пейнтер выпрямился, подставляя себя ветру. Казалось, теперь, когда он избавился от ноши, сильный порыв может поднять его в воздух. Омаха спустился вниз. За ним последовали струйки нанесенного ветром песка.
– Тебе лучше поскорее вернуться в укрытие, – крикнула Сафия Пейнтеру, беспокоясь за его безопасность.
И Пейнтер шагнул навстречу песчаному урагану.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил Омаха.
10 часов 18 минут
Кроу, поднявшемуся из провала, сразу же пришлось бороться с бурей. Казалось, на землю опустилась ночь. Пыль, закрыв солнце, погрузила весь мир в рыжевато-бурую тень. Видимость сократилась до нескольких шагов. Пейнтер с трудом различал то, что находилось прямо перед носом; он надел очки ночного видения, однако они позволяли выхватить из мутного мрака лишь какой-то дополнительный ярд. Пейнтер буквально наткнулся на ворота, не заметив их.