Песчинка и Вселенная
Шрифт:
– Мама, что произошло? – Лиза отпустила Лею на пол холла и стремительно направилась ко мне. Я взглянула за спину дочери, Влад уводил любопытных внуков в гостиную: ни к чему им видеть ужас их матери.
Наша легенда была простой и максимально близкой к правде: мы с Владом прогуливались к реке, я оступилась и упала с крутого откоса. Вот и все. Однако видя панику в глазах дочери, я понимала, что она обрушит весь свой гневный пыл сначала на меня – за неосторожность, затем на отца – за то, что не удержал. Такой уж была Лиза – реактивная на первые эмоции и богатая на последующее сострадание. При этом,
Высказав законную порцию негодования, дочь крепко обняла меня. Из-за угла уже выглядывали Рэй и Лея, придерживаемые дедушкой. Когда Лиза отпустила меня, внуки бросились ко мне рассматривать силиконовые заживляющие повязки на руках и лице.
– Ничего, просто ссадины, быстро пройдет, – отвечала я на их расспросы.
– Ба, а так тебе больно? – спрашивала Лея, и, проверяя свою гипотезу, рожденную в маленькой сообразительной голове, сильнее надавливала на повязки.
– Не больно ей, – ответил Рэй вместо меня, – это только сверху мягко, а внутри твердое основание с искусственной кожей. Помнишь, у меня на коленках такой же был?
Лея деловито кивнула брату, будто поняла все, что он сказал. Конечно, никакого твердого основания и, тем более, искусственной кожи внутри повязки не было, но мне, действительно, не было больно: герметично закрытые силиконовым пластырем снаружи раны будто зацементировались и быстро восстанавливались с помощью искусственных фибриллярных белков.
– Ого, никак нападение диких птиц! – по холлу раскатился басом голос Николая.
– Мира, дорогая, – качая головой, ко мне направилась Теона, его молодая жена.
Николай Зиверс был старинным другом Влада. Помимо их дружбы только одно оставалось неизменным: любвеобильность Николая. Теона была его четвертой женой и, как водится, самой молодой из всех. Хотя каждая из прежних жен прошла процедуру раннего омоложения и выглядела не старше тридцати лет. С первой женой мне не довелось познакомиться, вторая жена родила Николаю старшего сына – Кира, третья – младшего – Стаса, мужа нашей дочери Лизы. И вот, спустя четверть века, Николай готовился стать отцом в третий раз. Округлившийся живот Теоны был нескрываемо виден под полупрозрачной блестящей тканью дизайнерского платья.
– Проходите все в гостиную, – муж крепко обнял друга и похлопал по плечу. – Нико, ты в хорошей форме!
– Надо соответствовать, – Николай подмигнул в сторону Теоны, которая вышагивала длинными стройными ногами в сторону гостиной.
Я хмыкнула, но тут же сама себя одернула – счастье нашего друга было превыше всего. Если недалекая Теона делает его счастливым, так тому и быть. Дом наполнялся людьми, и только Вэл все еще не пришел и даже не перезвонил.
– Ты не связывался с Вэлом? – спросила я Кира, когда он появился на пороге. Они с детства были лучшими друзьями.
– Нет, Мира, а нужно было? Я подумал, что сегодня увидимся здесь, – Кир нахмурился, заметив мое беспокойство.
– Ничего, проходи ко всем. Он придет, все в порядке, – я и сама не понимала, почему так переживала. Вэл всегда был несколько отстраненным от семейных дел. Его меланхоличный и спокойный, как ледяная вода в реке неподалеку, характер выковался с детства. Почему-то
– Давайте начнем, – Влад расположился в уютном синем кресле. Не знаю, осознанно ли он не выбрал для беседы огромный дубовый стол, за которым проходили наши воскресные обеды. Возможно, он хотел избежать нелепого официоза, так приевшегося ему на работе во время обсуждения налоговых злоупотреблений за аналогичными круглыми столами, или подсознательно не желал смешивать приятное еженедельное времяпрепровождение с семьей и серьезную беседу, выпавшую на День Памяти. – Друзья, семья, думаю, вам есть, чем поделиться…
– Ну и устроили они, конечно, спектакль! – Николай вскинул руки и наклонился вперед, подавшись к Владу. – Ты же не думаешь, что это все всерьез?
– А я думаю, что Лиана не врет, – деловито возразила Теона. – Ее жесты и мимика говорят о том, что она очень открытый и прямолинейный человек. Вы видели ее глаза? Это же настоящие глаза оленя – добродушные и интеллигентные.
– Ха, – Макс пренебрежительно прервал пылкую речь Теоны, – ты серьезно? Физиогномика? Ты хоть осознаешь, что это не наука?
Макс для усиления закатил глаза, а Теона скорчила детскую обиженную гримасску, достойную трехлетней Леи. Я тихонько ухмыльнулась. Стоя в углу гостиной, я оставалась незамеченной для всех, кроме Влада.
– Макс, не нужно лишних ссор, мы выслушаем мнение каждого, – строго сказал Влад. – Теона, девушка на видео сказала, что она не является реальным человеком, значит, ее могли изобразить именно такой, чтобы внушать доверие.
Столкнувшись с непробиваемым аргументом, Теона откинулась на спинку дивана, не желая больше вступать в разговор.
– Нико, почему ты думаешь, что это спектакль? – продолжил Влад.
– Как бы меня ни бесил современный кинематограф, но давненько я не видел подобных низкопробных сюжетов. Что за бред несла та девица? – Николай дотянулся до своего бокала, в котором, по обыкновению, плескалось янтарное бренди.
Влад молча кивнул, пока он не высказывал своих идей никому, кроме меня. Когда днем мы возвращались с берега, муж поделился со мной своими мучительными размышлениями. Поскольку не было ни единой сферы жизни, которая не подчинялась бы ИНС, в его прогнозах опасность для нас возрастала до предела. Всё в нашем мире – от работы простейших роботов-доставщиков до управления беспилотными самолетами и космическими спутниками, от приготовления порции карри в ресторане до жизнеобеспечения целого города – было автоматизировано и контролировалось строгими математическими алгоритмами нейросети, не допускавшей субъективных ошибок, лишенной «человеческого фактора». Новые обстоятельства раскрывали глаза на слепые пятна казавшейся прежде устойчивой системы миропорядка и оттого приводили в первобытный ужас.