Песец всегда прав
Шрифт:
— Как они хоронили своих умерших?
— Утилизатор.
Майя говорила с такой счастливой улыбкой, как будто речь шла не про похороны, а про свадьбу.
— Утилизатор — это?
— Это устройство для уничтожения отходов.
Наверное, в ситуации, когда люди оказались заперты на базе, это было самым разумным решением, но все же отправлять своих товарищей в утилизатор…
— Насколько безопасно внутри базы сейчас?
— Очистка воздуха была проведена полностью еще при прошлом напитывании энергией.
— А других опасностей здесь нет? Магических?
— Нет, база является полностью безопасной
Успокоенный, я приложил руку к панели и открыл дверь. Первое, что я увидел, — это скелет, на котором не сохранилось следов ни одежды, ни плоти, а вот артефакты были. Один — на металлическом ремешке на руке. Ремешок поблескивал, как будто был совершенно новым. Новым и чистым.
— Почему здесь нет пыли?
— Функционировали бытовые артефакты. Когда перестало хватать энергии, база была законсервирована. Сейчас артефакты опять работают.
Скелет требовалось похоронить. Но как? Разве что тоже отправить в утилизатор, поскольку, если он попадет в руки уже нашим ученым, то его выставят на всеобщее обозрение. Никогда не понимал этого стремления показывать чужие кости. Чем они принципиально отличаются от наших? Вряд ли этот человек хотел стать учебным пособием.
— Утилизатор тоже работает?
— Да.
— Покажи, где он расположен.
Майя указана на неприметную дверцу рядом, с панелью прямо на ней.
— Что нужно сделать, чтобы правильно похоронить этого человека?
— Что значит правильно похоронить?
— Что делали его коллеги, отправляя труп в утилизатор?
— Говорили: «Что ж ты тяжелый такой», «Профессор, может, все-таки по частям».
— То есть первым умер аспирант? От чего?
— Сердце не выдержало. Целительские навыки последнего аспиранта оказались недостаточными, — пояснила Майя.
Значит, все умерли по естественным причинам и даже если за это время здесь завелось что-то опасное, система циркуляции воздуха все это уничтожила. Это немного успокоило, но первым делом я решил все же захоронить кости, пусть немного и отступив от правил захоронения Древних. Потому что одни кости были не столь тяжелыми, чтобы кряхтеть и страдать от их веса. С другой стороны, относил в утилизатор я их все-таки по частям, потому что рядом не было никаких подходящих емкостей, а проходить дальше, пока не уберу останки, казалось неправильным.
Наконец все кости оказались за дверцей, где располагался довольно-таки приличный отсек, и по указаниям Майи я включил утилизатор. Он коротко тренькнул, после чего замок щелкнул и отщелкнулся только после второго тренька, ознаменовавшего окончание работы. Я приоткрыл дверцу, за ней не обнаружилось ничего. Вряд ли похоронные традиции Древних были такими, но выбирать не приходилось. Не тащить же кости наверх, чтобы закопать? Их бы извлекли наружу твари и растащили не хуже наших ученых.
«Во времена моего создателя утилизатор был частой практикой, — заметил Песец. — Считалось, что память вечна, остальное — тлен. Так что это не оскорбление памяти, как ты подумал. И не безысходность».
Я принял это к сведению и принялся осторожно изучать базу. Оказалась она довольно большой, с кучей помещений. При входе рядом с утилизатором находилась кладовка. Понять, что это именно она, мне помогла Майя, потому что там ничего не было.
Рядом с ней обнаружился
За кухней находился довольно большой зал — общая комната. Из мебели там сохранились только металлические детали, остальное, видно, со временем превратилось в пыль и было убрано бытовым артефактом. А вот напольное покрытие сохранилось — наверное, чем-то было обработано таким, что позволило ему просуществовать так долго. Но это не плитка — на ощупь покрытие казалось шершавым и теплым и немного пружинило. В кухне, кстати, тоже было что-то аналогичное на полу, только другого цвета.
Душевой отсек был небольшим, но вода полилась, стоило открыть кран. Дальше шел отсек с тренажерами, направленность работы которых я с ходу понять не смог, а у Майи спрашивать не стал.
За ним находились пять лабораторий с кучей артефактов и алхимическим оборудованием, которое выглядело чистым, но явно использовалось больше одного раза. Столы и шкафы там были металлическими, поэтому сохранились, а вот химия и алхимия в баночках — только на выброс.
Последний блок был жилым. Комнат там обнаружилось десять, мебель за это время везде превратилась частично в труху, но в некоторых комнатах нашлись личные устройства. Правда, проверить, работают ли артефакты и для чего они, я не мог — все было разряжено в ноль. Майя тенью следовала за мной и поясняла все непонятные моменты, а я чувствовал себя мародером. Нет, нужно было взять сюда Олега — вот он бы такими мыслями не заморачивался, как исследователь цивилизации Древних расхищением Древних жилищ он занимается давно и успешно.
Последняя комната оказалась оборудована под мастерскую художника, и там нашлось не только несколько картин, обработанных неизвестной мне алхимией, но и браслет-змейка с набором обучающих модулей по рисованию.
Глава 16
С базы я забрал картины, браслет-змейку с набором модулей и личные артефакты последнего выжившего, которые собрал сразу при входе. Песец утверждал. что там коммуникатор с кучей функций, в том числе записей. Записи наверняка велись и на других устройствах, но все они были с разряженными в ноль аккумуляторами и не факт, что с целой начинкой, так как устройства относились к маго-техническим, а значит, сохранности такой, как у артефактов, у них могло не быть.
— Картины? — восторженно выдохнул Олег, когда увидел, что я вынес. — Настоящие картины работы Древних?
— Древнего, — поправил я. — И не слишком талантливого.
Нет, все рисунки были выполнены старательно, но именно старательно, как выполняет свое задание всего лишь хороший ученик. Не было в них той искры, которая делает автора гениальным.
Олегу чужая гениальность и не была нужна. Он вертелся вокруг картин, сдувал с них никому не видимые пылинки и приговаривал:
— Продавать не будем. Что там Песец говорил? Хочет картинную галерею? Вот это и будет его основой.