Песенник
Шрифт:
И понял, что навеки
Мне сердце погубил.
По Муромской дорожке
Стояли три сосны.
Со мной прощался милый
До будущей весны.
Пойду ль я, выйду ль я
Пойду ль я, выйду ль я, да
Пойду ль я, выйду ль я, да
Во дол, во широкую.
Сорву ль я, вырву ль я, да
Сорву ль я, вырву ль я, да
С винограда ягоду, да
С винограда винную.
То ли мне не ягода, да
То ли мне не винная, да
Я цветочек сорвала, да
Я веночек совила.
Кинуся, брошуся, да
Кинуся, брошуся, да
Ко молодцу на колени,
Ко молодцу на колени.
Я у молодца сижу, да
Я на молодца гляжу, да
Скажи, душа, скажи, свет, да
Скажи, любишь али нет?
Скажи, душа, скажи, свет, да
Скажи, любишь али нет? — да
«Я любить-то не люблю, да
Наглядеться не могу!»
Раскинулось море широко
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко.
Далеко от нашей земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег суровый и тесный, —
Как вспомнишь, так сердце болит.
На баке уж восемь пробило —
Товарища надо сменить.
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: «Шевелись!»
«Товарищ, я вахты не в силах стоять, —
Сказал кочегар кочегару, —
Огни в моих топках совсем прогорят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди, заяви всем, что я заболел
И вахту, не кончив, бросаю.
Весь потом истек, от жары изнемог;
Работать нет сил — умираю».
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.
Лицо его, плечи, открытую грудь
И пот, с них струившийся градом…
О, если бы мог кто туда заглянуть.
Назвал кочегарку бы адом!
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь,
Как тысячи змей, пары те шипят,
Из труб кое-где пробиваясь.
А он, извиваясь пред жарким огнем.
Лопатой бросал ловко уголь.
Внизу было мрачно — луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, — нет мочи стоять.
Согрелась вода, душно, жарко…
Термометр поднялся на сорок пять, —
Без воздуха вся кочегарка.
Окончив кидать, он напился воды, —
Воды опресненной, нечистой,
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он крик машиниста:
«Ты вахты, не кончив, не смеешь бросать.
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору должен пойти и сказать, —
Лекарство он даст, если болен».
За поручни слабо хватаясь рукой,
По трапу наверх он взбирался;
Идти за лекарством в приемный покой
Не мог — от жары задыхался.
На палубу вышел, — сознанья уж нет.
В глазах у него помутилось.
Увидел на миг ослепительный свет.
Упал. Сердце больше не билось….
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство,
Но доктор оказал, покачав головой:
«Бессильно здесь наше искусство…»
Всю ночь в лазарете покойник лежал,
В костюме матроса одетый;
В руках восковую свечу он держал.
Воск таял, жарою согретый.