Пешие прогулки

Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович

Но Амирхан Даутович уже не слушал его. Что за трюки с переодеванием, угоном машины? Все это никак не походило на Джураева – он как раз из всех розыскников, а там подобрались неплохие ребята, меньше всего увлекался внешними эффектами, хотя результаты его работы иногда поражали видавших виды спецов. Отказаться от помощи местного человека? Казалось, не было в этом никакой логики. Да, не было логики, если бы это был не Джураев! «Значит, ему как раз местный в чем-то мешал, – подытожил Амирхан Даутович.

– Ждать! Ждать!» – приказал он себе и продолжал вышагивать вдоль высоких кустов живой изгороди.

Неожиданно к милиции из темноты вырулила машина, на звук её из дежурки

кинулся милиционер. Волнения оказались напрасными: приехал районный прокурор и пригласил Амирхана Даутовича на ужин, но прокурор, перекинувшись с ним двумя-тремя словами, отказался.

Ночь прочно вступала в свои права: погасли в соседней махалле огни, угомонились поселковые псы и последние магнитофоны, все реже и реже шум какой-нибудь случайной машины нарушал тишину посёлка. Заметно посвежело, и Амирхан Даутович вернулся в свой временный кабинет. «Теперь уже до утра не будет вестей», – решил он, поглядев на молчавший телефон, и надолго задумался, провалился памятью в какой-то давний, счастливый день с Ларисой. Потому, верно, не услышал нарастающего шума двигателя. И только когда свет фар влетевших во двор «Жигулей» полыхнул по стёклам, он, ослеплённый на миг, услышал визг тормозов и одновременно, ещё из машины, голос Джураева, который сегодня прокурор узнал бы из тысячи:

– Закрой ворота на замок – сейчас налетят родственнички! – громко приказал он дежурному. – И не открывай никому с полчаса, слышишь, никому – даже полковнику Иргашеву. Скажешь, ключ забрал Джураев, пусть лезут через забор, если кому удастся. – И, уже обращаясь к кому-то ещё, велел: – А вы вытряхивайтесь из машины и живо в тот кабинет, где горит окно. Там вас ждут, и очень давно.

Не успел Амирхан Даутович полностью очнуться от воспоминаний, вернуться в настоящее, как Джураев энергично втолкнул в комнату двух парней. Каждый жест, движение Эркина говорили, что он отчего-то очень спешит.

– Посмотрите за ними, и пусть не разговаривают! – бросил Джураев появившемуся в дверях дежурному и жестом пригласил прокурора в соседний кабинет начальника отдела.

Амирхан Даутович включил в комнате свет и, видя, как устал, издёргался розыскник, предложил ему сесть. Но Джураев жестом отказался от предложения и, плотнее прикрыв дверь, сказал:

– Нет, товарищ прокурор, садитесь вы – вам предстоят нелёгкие часы. Я своё дело сделал, и, пожалуйста, выслушайте меня, не перебивая, – у нас мало времени. Сейчас примчатся десятки машин, налетят родственники, друзья и начальство, несмотря на полночь, и вряд ли тогда они дадут мне возможность остаться с вами наедине.

Он чуть ли не силой усадил прокурора в драное кресло, протянул ему фотографию.

– «Полароид»?! – вырвалось у Азларханова.

– Тише! – предупредил его капитан. – Да, «Полароид».

С примятой фотографии прокурору улыбались два парня, стоявшие в обнимку. Один был рослый, перекормленный, барственно-надменный. Другой, не достававший ему до плеча, – типичный дистрофик с таким подобострастным лицом, что казалось, он вот-вот сорвётся с фотографии и бросится исполнять любое желание своего господина. И мысль о какой-то дружбе, взаимной привязанности между ними как-то не возникала, сколько ни вглядывайся в их счастливые лица.

– Запомнили? – почему-то настойчиво переспросил капитан.

Прокурор кивнул головой – именно эти парни сейчас находились в соседней комнате. Джураев взял фотографию и, на глазах Амирхана Даутовича изорвав на мелкие кусочки, положил их к себе в карман.

– Будем считать, что фотографии у нас нет: я дал слово, что снимок нигде фигурировать не будет, иначе этой семье здесь не жить, но это вы сами скоро

поймёте. Главное, что убийцы у нас в руках, и сейчас, пока не понаехали их защитники, надо в присутствии дежурного успеть провести первый допрос. У меня такое впечатление, что местная милиция вышла на них гораздо раньше меня и они о чем-то уже столковались. В доме Бекходжаева, того, мордатого, мелькнуло несколько важных лиц, мне кажется, я даже слышал голоса полковника Иргашева и районного прокурора Исмаилова, но я на этом не настаиваю. Несмотря на поздний час, находился там и второй, Худайкулов. Его я собирался взять первым и допросить одного, но дома его не оказалось, мать с гордостью объяснила, что два часа назад приехал на мотоцикле его друг Анвар, сын очень больших людей, и пригласил в гости: мол, они сегодня чёрного барана зарезали [1] .

1

Чёрного (или коричневого, но не белого) барана в прежние времена подносили мулле, судье и т.д.

– Кто такие Бекходжаевы? – быстро спросил прокурор.

– Суюн Бекходжаев – председатель хлопководческого колхоза-миллионера, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета республики. У него ещё шесть братьев и две сестры, которых он вырастил и поставил на ноги, и всех братьев и сестёр его вы хорошо знаете – они в области на больших должностях. Но и это не все: Бекходжаевы из самого знатного и влиятельного рода в здешних краях, и много людей этого рода поднялось благодаря финансовой помощи Суюна Бекходжаева.

– А вы, капитан, из рода ходжей [2] ? – неожиданно спросил Амирхан Даутович.

Джураев улыбнулся:

– Разве похож? Когда-то я любил девушку, оказавшуюся из очень знатного рода. Нам не разрешили обручиться её родители и братья – они с дружками много раз избивали меня до полусмерти. Мужчина из знатного рода может себе позволить жениться на простолюдинке, а вот женщине никогда не разрешат выйти замуж за неровню. И вот тогда я на собственной судьбе… – Джураев вдруг оборвал себя на полуслове. – Нам пора, уже едут.

2

Ходжа – человек, из знатного и богатого рода. Хаджа – человек, совершивший паломничество в Мекку, то есть, по мусульманским понятиям, «очистившийся».

В тишине слышалось, как вдали надсадно ревели моторы, машины – оба это знали – спешили сюда.

Они вернулись в смежную комнату. Не успел Джураев приготовить бумаги для первого допроса, как у высокой милицейской ограды появились первые машины, лучи фар скрестились на единственном окне, где горел свет. Увидев замок на воротах, приехавшие загомонили, закричали, нажимали на клаксоны, раздалась брань. Перекрывая шум, послышалось уверенное и возмущённое:

– Что, если убили жену прокурора, можно допускать произвол, хватать наших детей среди ночи?

– Знакомьтесь, это сам Суюн Бекходжаев, – объяснил капитан, обращаясь к прокурору.

Шум, гвалт, автомобильные гудки подняли на ноги махаллю, залаяли собаки, зажглись во дворах огни, кто-то уже молотком разбивал замок. А вот и зычный бас полковника Иргашева:

– Немедленно откройте ворота! Приказываю открыть ворота!

Но дежурный по-прежнему стоял в дверях, смотрел на бледного Анвара Бекходжаева, дававшего показания.

– Студент юридического факультета? – поразился Амирхан Даутович.