Пешка для наследника
Шрифт:
– Да. Теперь нет смысла это скрывать, - безразлично проговорила она, пожимая плечами.
– И как… давно?
– В Корнуолле. Они поженились в Корнуолле.
Вместо ответа, Алексей, молча встал, подобрал свою куртку и ушел. Марго прожигающим взглядом провожала брата до тех пор, пока он не скрылся.
Что-то не давало ей покоя в поведении Алексея. Взгляд что ли странный какой-то? Да нет, вроде, как обычно… Что же тогда?
* * *
Женя
Со стоном, она приоткрыла один глаз, потом второй, привыкла к свету и, осмотревшись, догадалась, что она находится в больничной палате. Женя попробовала шевельнуться, но тут же из груди вырвался сдавленный стон - боль внизу стала невыносимой, словно всю её проткнули иглами. Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. Но слезы потекли сами собой. Она все поняла. Физическая боль - ничто, по сравнению с тем, что она испытала в то мгновение, когда поняла, что ребенка больше нет.
Женя заплакала. За те несколько недель, что она знала о существовании малыша, успела полюбить его. Ей так хотелось увидеть его, подержать на руках, заглянуть в его чистые глазки, сжать маленькую ручку… Теперь его нет… Но почему? Что произошло?!
Последнее, что она помнила перед тем, как провалилась в темноту - силуэт и голос Маргариты, пытающейся привести её в чувство… А дальше? Дальше она лежит здесь, в белой палате и потухшим взглядом смотрит в потолок, опустошенная и прекрасно понимающая, что её ребенка больше нет.
* * *
Глеб вошел в палату и тихонько прикрыл за собой дверь. Обернувшись в сторону кровати, встретился взглядом с Женей и застыл, как вкопанный. Боже, она знает! Он видел это по её глазам, полным боли и отчаяния.
Они смотрели друг на друга, и каждый не решался первым заговорить, словно боясь поранить друг друга словами, которые должны произнести. Глеб медленно подошел к кровати, встал у Жени в ногах и схватился за спинку постели. Пальцы его с такой силой сжимали металлические прутья, что костяшки пальцев побелели. Он на мгновение опустил голову, а когда поднял - в глазах его был сплошной лед:
– Почему ты мне ничего не сказала о ребенке?
– Это был не твой ребенок, - Женя, до глубины души пораженная отчужденным холодным тоном мужа выпалила первое, что пришло в голову.
Эта фраза подействовала на него, как красная тряпка на быка. Глаза загорелись ярким пламенем, потемнели почти до черного цвета, а на скулах заходили желваки. Глеб принялся бешено бегать по комнате, выплевывая обидные слова:
– То есть я не имел права знать, ты это имеешь в виду, да?!
– орал он.
– Зачем мне говорить?! Глупости!!! Это же не мой ребенок!!! Я не имею права!!!
– Глеб… - Жене
– Ты должна была мне все рассказать, я твой муж, в конце концов!
– Глеб вдруг остановился и безумным взглядом прожег Женю.
– Ты хоть понимаешь, что если бы я был в курсе, ни за что не уехал! Ты ЭТО понимаешь?! К тому же, я ЯСНО выразился: СИДИ ДОМА!!! Зачем тебя понесло на этот концерт?!
– Глеб, ХВАТИТ! Умоляю! Ничего уже не вернешь обратно! Хватит, мне и так больно!
– срывающимся голосом воскликнула Женя, стирая со щек слезы.
– Почему не сказала? – хрипло повторил Глеб.
– Я… боялась, - задыхаясь от слез, прошептала Женя, - я боялась, что ты не захочешь этого ребенка.
На Оболонского словно ушат холодной воды вылили. Он застыл в оцепенении и, ошеломленно качая головой, тихо произнес:
– Не важно, кто был отцом, я бы принял этого малыша и растил как родного. А знаешь почему? Я люблю тебя.
– Глеб, я… - Женя снова не договорила, Глеб в несколько шагов очутился рядом и стиснул её бледную руку.
– Прости меня, - заговорил он.
– Прости - это я виноват во всем! Я разрушил твою жизнь! Твой муж стал невинной жертвой, пешкой в чужой игре. И этот ребенок… - он сглотнул, - он должен был родиться. Дмитрий имел право оставить тебе частичку себя… - в его взгляде было столько горечи.
– Я и этого ему не позволил. Умоляю, прости, прости меня - столько боли я тебе причинил! Ты была моим спасением, но теперь…
Женя не знала, что и думать. Его слова, такие странные, словно именно он повинен во всех её бедах. Но ведь ребенок…
– Ты не виноват, что я потеряла ребенка. Это случайность…- проговорила Женя.
Глеб поднял на жену скорбный взгляд и прошептал:
– Это мой брат. Это Даниил подлил тебе какую-то гадость в стакан с соком, что и спровоцировало выкидыш. А если бы я был рядом - ничего этого бы не случилось.
Женя с шумом втянула в себя воздух. Части картины вдруг сложилась в единое целое - концерт, странные взгляды Оболонских… Сок… Именно после этого ей стало плохо. Боже!
– Зачем?
– хрипло спросила она и тут же испуганно вскрикнула, увидев выражение его глаз - ничего человеческого, первородная ярость, окутанная пеленой тьмы. И где-то в глубине жажда убийства…
Глеб поднялся на ноги и зловеще проговорил:
– Я убью его. Я убью эту тварь, - и направился к выходу.
– Глеб, нет!!! Опомнись, умоляю! Остановись!!
– закричала Женя в панике, но он, словно не слышал её или не желал слышать. А она знала, что если сейчас даст ему уйти, произойдет нечто страшное.
Усилием воли села в кровати и попыталась встать, превозмогая страшную боль. Но не удержалась и упала на пол. В бессилии ударив кулаком об пол, Женя зарыдала:
– Остановись… Не делай этого, умоляю…