Пешка
Шрифт:
— Да, мадам, — сказал я с облегчением, готовый выполнить все что угодно, лишь бы не сидеть тут до посинения и не ждать, когда появится Брэди и отпустит меня на все четыре стороны.
— Хорошо, — сказала Джордан и направилась к двери. Охранный экран снова моргнул и погас. Джордан остановилась.
— Вам нормально будет одной с… — Джордан кивнула в мою сторону.
Взгляд Элнер проследовал за кивком Джордан. Каждый раз, когда Элнер видела меня, сквозь нее пробегал электрический ток, словно мое лицо ее пугало.
— Надеюсь, — немного сухо ответила Элнер. — Я займу его чем-нибудь. — Она подумала, что, если придет секретная
— Не поможет, — сказал я.
— Что? — Элнер ошарашенно посмотрела на меня.
— Послать. Вам пришлось бы выслать меня из города. Если я захочу узнать, что происходит, я узнаю. Посудите сами, — продолжал я, не давая ей возразить, — мое присутствие не имеет значения. Мне все равно, что вы делаете.
— Центавру не все равно, — вмешалась Джордан.
— Они хотят, чтобы вы спокойно продолжали делать свое дело. Я же хочу получить свои деньги. И больше ничего.
Элнер вздохнула и махнула Джордан, чтобы та шла. Экран включился, заперев нас вдвоем в офисе.
— Прошу вас никогда так не делать, — сказала Элнер, когда мы остались одни.
— Что?
— Вы знаете.
Читать ее мысли и отвечать на них вслух.
— Извините, леди.
На ее лице изобразилось нечто среднее между досадой и улыбкой.
— Знаете, когда вы обращаетесь ко мне «леди», это всякий раз звучит совершенно по-разному… точно вы подзываете меня ночью на улице. — Она повернулась к зазвонившему видеофону.
Я ждал, пока Элнер разговаривала с мерцающим на том конце провода лицом, делая время от времени какие-то странные движения левой рукой, лежащей на терминале… Что-то вроде прямого мозгового подключения. Меня удивило, что она усилена, но я чувствовал, как ее мозг передает и получает информацию, вбирает и сохраняет новые данные, поддерживая связь со своим собеседником на другом, параллельном, уровне, хотя, разговаривая, они делали вид, что они обычные люди — и только. И эти люди ненавидели псионов, называя нас извращением природы, а сами в это же время вынуждены были рассекать на части свои тела, обматывать половину мозга индивидуально подобранными биопроводами, чтобы превратиться в бледное подражание тому, чем псионы обладали с рождения.
Я изучал офис, разглядывал беспорядок на ее столе. Беспорядок напоминал свою хозяйку: несочетаемое сочетание вещей: хрустальная ваза с увядшими цветами, аудиосканеры, маленькие странные книжки, личная печать, чашка ручной работы… старые голограммы Талиты, Джиро и незнакомого мне мужчины из семьи Та Мингов. Я понял, что это ее умерший муж. Модуль, которым она пользовалась, походил на кусок растянутого на столе черного шелка. Терминал представлял собой последнее слово техники, и модули, которыми я пользовался когда-то, на его фоне выглядели бы динозаврами, как и я со своими знаниями по сравнению с Элнер.
У противоположной стены под медленно вращающейся скульптурой стоял нормальный модуль, с клавиатурой и проводами; он, вероятно, предназначался для помощника или для кого-нибудь вроде Джордан. Я встал, когда Элнер закончила разговор.
— Мадам, вы не против, если я воспользуюсь компьютером?
— И что вы хотите с ним делать?
— У вас есть карта Н'уика, к которой я могу иметь доступ?
Элнер кивнула, надеясь, что я не буду беспокоить ее хоть какое-то время. Она что-то сделала левой рукой, и экран модуля засветился.
— Он
«Твинкл». Я сделал равнодушное лицо, подходя к Твинклу и садясь, чтобы вытащить из него нужные мне данные. Твинкл развернул передо мной карту. Я прикрепил проводки к голове, и моя память начала медленно поедать информацию, а я — анализировать проглатываемые факты. Это была хорошая карта, с множеством отметок: о подземных системах, главных объектах, о местах, где можно поесть, помолиться, вылечить зубы… План города осел в моей голове, и теперь я мог ориентироваться здесь, как туземец. Хоть в этом я не буду чувствовать себя потерянным.
2
Мерцание, миг. (Жарг. — эксцентричный человек, часто — гомосексуалист.)
Правда, на карте осталось одно белое пятно… район в южной части города, называемый Пропастью. В справке отсутствовали данные о том, что там происходит, сетка улиц была неполной. Белое пятно служило предупреждением: если вы попадете в Пропасть, вы можете рассчитывать только на себя. На планах командирских владений вы не найдете белых пятен, но Федеральные Торговые Зоны всегда таковые имели. Свободные порты, запасные выходы, резервуары с неприкосновенным запасом. Старый город был одним из таким белых пятен. Я знал, что найду в Пропасти. И надеялся, что мне не придется там ничего искать.
Всего около десяти минут я мысленно блуждал по городу. Закончив прогулку по карте, я увидел, что Элнер с головой ушла в работу, умудрившись за эти десять минут забыть о моем присутствии. Я просмотрел несколько файлов, выбрав то, что счел интересным или полезным. Например, обязанности помощника высокопоставленной особы. Получить непрерывный поток информации у меня не вышло: Твинкл был способен передавать ее только порциями. На всасывание выбранных файлов я потратил еще минут двадцать.
Чтобы дать мозгу остыть, я запросил голоэкран. Старый город и образование — несовместимые вещи, поэтому с тех пор, как я оттуда выбрался, даже простой просмотр трехмерных шоу был для меня поучительным занятием. Сначала я просмотрел самое бессмысленное дерьмо, какое только было в Сети. Я делал это так же, как ел, — смотрел, потому что обладал зрением. Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять: голоэкран может рассказать то, чего мне никогда не вытянуть из файлов: как люди, всегда имеющие еду и приличную работу, играют друг перед другом спектакли. Я был полным невеждой в этой жизни — это я уже понял.
Очутившись на Земле, я по горло увяз в болоте собственной дремучести и социальной несостоятельности… От таких мыслей сердце у меня ушло в пятки. Я пытался не думать о себе, пытался сконцентрироваться на том, что видел перед собой, когда на экране проносилось шоу за шоу. Элнер зачем-то принимала все абонентные каналы. Большинство из них занимала пропаганда корпораций, — таким способом командиры передавали друг другу сообщения и предостережения, непонятные для непосвященных. Но были и каналы «опытного знания»: они транслировали потрясающие зрительные, звуковые и тактильные ощущения, которые, подобно наркотическим грезам, раздражали мой мозг.