Пешки Сдвига
Шрифт:
Спустя четверть минуты, вырубленный пленник лежал на заднем сиденье "Горыныча", пока что пребывая в счастливом неведении, относительно своего нового положения. Ещё через полминуты из-за угла показались тотчас прибавившие шагу Книжник с Алмазом, как только узрели Шатуна, отволакивающего второго потерпевшего в проход между домами.
– Уматываем!
– Понимая экстренность ситуации, все сноровисто попрыгали в "Горыныча", и Лихо тронулась с места, держа курс на удаление от места происшествия.
– А это кто?
– Книжник с удивлением покосился на их гостя, помимо своей воли свёдшего тесное
– Заложник, что ли?
– Почти.
– Лихо гнала внедорожник дальше от центра, выбирая местечко побезлюдней.
– Если бы Шатун его не уговорил составить нам компанию на некоторое время, то он бы нас всех через пару минут заложил, в лучшем виде. Так что ты, Книжник, можно сказать - в самое яблочко угодил, того не ведая... Да вот только нам свезло, а ему, как легко можно догадаться - нет.
– И что нам с ним делать теперь?
– Очкарик никак не мог угомониться.
– Допрашивать? Пытать будем? А можно я?
– Чего - пытать?
– Вся троица синхронно хмыкнула, представив Книжника в роли начинающего злыдня, выполняющего допрос третьей степени.
– А ты умеешь?
– Ну...
– замялся Книжник.
– Теоретически...
– Я подумаю...
– Лихо кивнула, не дрогнув ни единым мускулом.
– Если уж теоретически, то я обещаю подумать. Хорошо подумать. Расскажите лучше, что вы там увидели. О деталях я не беспокоюсь, ты Книжник, главное не присочини ничего. Теоретически.
Очкарик начал выкладывать всё, что он успел загрузить на свой "винчестер". Лихо внимательно слушала, не задавая вопросов. Книжник закончил повествование, и блондинка резко погрустнела, на долю мгновения уйдя в себя, отрешившись от этого мира.
– Допрыгался, старый хитрован... Доигрался в космополита. Дурень. Говорили ему - гнильё надо выпалывать. Не послушал, зря. Ох, зря... Растерял хватку, Лукавин. Как некстати-то это всё, вот сволочной поворот сюжета. Кто ж знал? Не завтра, ни на полусуток попозже... Ч-чёрт!
Она свернула во двор, выглядящий достаточно заброшенным и пустынным, как нельзя лучше подходящим для беседы по душам. Учитывая то, что один из участников предстоящего мероприятия постарается всячески саботировать готовящийся разговор. Оглянулась на всё ещё пребывающего в беспамятстве обладателя красной нашивки.
– Шатун, я тебя, конечно, уважаю, как человека, почти всегда знающего меру. Но очень сильно надеюсь, что сейчас не тот случай, когда чувство меры тебе по каким-то неведомым причинам отказало. Скажи, что мои сомнения беспочвенны.
– Да всё в ёлочку, Лихо.
– Пробасил Шатун.
– Вон, гляди, очухивается...
Пленный и в самом деле зашевелился, приходя в себя. Громила внимательно следил за ним, готовый вмешаться при острой необходимости. Не понадобилось.
– Ну, что?
– Задумчиво протянула Лихо, разглядывая "заложника".
– Настало время для задушевных бесед? Надеюсь, что мужчина не страдает косноязычием, и мы получим нужную информацию быстро, и в полном объёме... Приступим?
Пленник уже пришёл в себя, озираясь по сторонам, с особой опаской косясь на сидящего в полуметре от него Шатуна. Громила обаятельно улыбнулся ему, и хрустнул костяшками пальцев.
– Шатун, ты ещё ему щелбана дай, для полной кондиции.
– Посоветовала
– Только не увлекайся. А не то получится, как тогда с Базилио. Был Базилио полноценным членом общества, да стал сущим дебилом. Как ещё выжил, сама до сих пор удивляюсь...
Громила с людоедской ухмылкой, поднял правую руку, примериваясь влепить чуть повыше переносицы. "Заложник" уже откровенно шарахнулся от него, вжимаясь спиной в сиденье.
– Остановите его!
– Проняло мужчину.
– Прокомментировала Лихо, с непонятной гримасой наблюдая за метаниями пленника.
– Тормозни, Шатун. Судя по искренности выражаемых эмоций, клиент с чистой совестью готов идти на вербальный контакт. Так ведь?
Пленник кивнул.
– А ведь ты, плесень, даже и не спросишь - что нам надо?
– Блондинка посмотрела ему прямо в глаза.
– Плюсуем сюда твою реакцию, которую я, к моему превеликому облегчению - засекла там, откуда мы тебя увезли. И наклёвывается у нас вывод простой, и недвусмысленный. Ты меня помнишь. Так ведь? Ну, польсти тетёньке, кивни старательно.
Тот снова кивнул, ещё раз огляделся. Пока ещё не затравленно, но уже без чёткой надежды на какой-либо либеральный исход встречи. Лихо удовлетворённо кивнула.
– Помнишь, сучара. Ещё бы - такие оплеухи из памяти не скоро стираются. Тем более, что прошло всего-то месяцев пять. Ах, как я тебе тогда звезданула... Приятно вспомнить.
Пленника слегка перекосило, но он тут же справился с эмоциями, потух лицом. В отличие от Лихо, те самые воспоминания, на которые она в данный момент упирала: не приносили ему никакого душевного равновесия.
– Значитца, так...
– Тон Лихо стал насквозь скучным, и в то же время - до предела деловым, возражать которому было себе дороже.
– Я сейчас начну внедряться в дебри сложных жизненных взаимоотношений ваших политических мэтров, а ты будешь меня контролировать, и подправлять, если где какая неточность проскользнёт. Усёк, выкидыш? Только учти, я любую лажу - просекаю без вариантов. Где сфальшивишь - там я отмашечку дам, и Шатун тебя подкорректирует, чтобы ты не заблуждался по поводу того, что ты тут самый хитрозадый. Сразу прими к сведению, что за хорошее поведение сможешь у меня амнистию получить. День у нас - и так не задался, с вашей же подачи: так что в твоих интересах сотрудничать пламенно, и чутко. И не злить никого из присутствующих. А то, честно говоря, я девушка вполне мирная, да и эти двое - тоже не любят с утречка кожу сдирать с первого попавшегося. А вот этот сударик - сущий инквизитор, ему только дай взять кого-нибудь за прямую кишку, да пассатижами, да сделать широкий жест...
Она кивнула в сторону Книжника, моментально принявшего самый кровожадный вид, разве что, не клацая от нетерпения зубом. Изображая, что ему жутко невтерпёж, и чем скорее ему отдадут на растерзание этого бедолагу, тем лучше. Пленник отшатнулся подальше от очкарика, поближе к Шатуну.
– Я же говорила.
– Сделав вид, будто узрела нечто привычное до безобразия, сказала Лихо.
– А у него, ко всему прочему, ещё и обострение бывает после таких ночей, как прошедшая. Так что смотри мне - испражняйся дочиста, насухую. Тебе прощение, ещё - ой, как!
– заслужить надо. С Лукавиным всё - амба? Списали?