Пешки в Большой игре (Солдаты удачи - N), Таманцев Андрей

Пешки в Большой игре (Солдаты удачи - N)

на обложку

Таманцев Андрей

Шрифт:

В сообщении Седому он не сообщил об оставшемся в живых Боцмане. Решил, что сделает это потом, когда операция будет закончена. Если Седой останется недоволен, найдет этого Боцмана и доведет дело до конца.

– Надолго эта погода там, командир?

– Через часок обещают принять, - ответил первый пилот.

В Як-40 они летели одни. Самолет в Баку прислала какая-то шишка, связанная с Седым. Салон был отделан орехом и золотом. Бар, телевизор, даже душ, не говоря уж о спальне, столовой, кабинете, который, впрочем, был заперт. Ничего стали жить слуги народа, подумал Старший. Нет, он не завидовал неведомому начальнику, чей самолет они сейчас занимали. Он

вообще никому не завидовал с некоторых пор. Даже самым сильным мира сего. Старший знал, что все богачи и властители - обыкновенные смертные. И очень даже смертные. Существовала даже такая прямая зависимость - чем выше, тем смертнее. Никакая охрана, никакие стены и заборы, никакие бронированные автомобили, бункеры, да хоть армии не могли никого из них уберечь от смерти. Они все были во власти смерти, а значит, его, Старшего. И не деньги, не комфорт, не чуть испуганное уважение начальства заставляли его любить свою профессию, а - власть над людьми. Над всеми без исключения. Он, и только он, ставил последнюю точку в их жизни. Или не ставил. Нет, он и команда понимали, конечно, что всего-навсего выполняют чей-то приказ. Но что такое приказ - слова. От слова мало кто умирает. А вот поди попробуй этот приказ выполнить. Попробуй исхитриться, обойти всю охрану, стены и заборы, броню и бункеры и добраться до живого человека. Только они могут это. До сих пор они выполняли все приказы. Все. Но Старшего всегда грела одна почти озорная мысль, что в любой момент, как только он пожелает, он может не выполнить приказ. И он даже обязательно когда-нибудь это сделает, иначе какая у него власть?

– Взлетаем, - выглянул из кабины первый пилот.

Да, долго просидели. Обычным рейсовым самолетом, даже с пересадкой, было бы быстрее.

Нет, не нравится ему эта последняя фраза из шифровки, хоть убей...

Глава тридцать шестая

– Ничего, молодежь, прорвемся, - балагурил Носорог.
– Я ж тут не последний человек. Ага! Свое сыскное агентство открыл, опыт есть, связи кое-какие. Ничего, прорвемся.

Он привез команду в свой дом, который оказался чуть ли не в центре города. В доброй памяти сталинской шестиэтажке, когда-то построенной для партэлиты. Носорог занимал четырехкомнатные апартаменты. Видно, среди этой самой партэлиты он был не последний человек.

– Да нет, - разгадал мысли Сергея Носорог.
– Это мама моя - она главным гинекологом обкомовской клиники была, на дому принимала жен и любовниц парттоварищей. Эти, собаки, такие плодовитые были, что ни сунет залет. Вот и устроили маме на дому и приемную, и хирургическую. Теперь я один пользуюсь. Располагайтесь. Сейчас в холодильнике поглядим, чего у нас есть...

До холодильника, впрочем, дело не дошло. Вдруг затрезвонил требовательно телефон.

Носорог сдернул трубку:

– На проводе.

Такого допотопного отклика Сергей не слышал уже давно.

А Носорог, прикрыв трубку рукой, радостно прошептал:

– Фил! Сам!

Команда так и застыла на полужестах, не сняв с плеч рюкзаки, не сев на стулья, не скинув башмаков.

– Ага, ясно, Игореня, бу сделано!
– гремел в трубку Носорог.
– Только я не один приеду, ты не против? У меня теперь помощник классный есть. Ага. Серега зовут. Ас. Профи. Бест. Это по-английски - лучший. Ха-ха-ха!

Сергей кивнул. Носорог рвал подметки на ходу.

* * *

Дверь распахнулась почти сразу.

Игорь суетливо пригласил гостей в квартиру, усадил за стол в комнате, потом перетащил на кухню, тут и остались.

Филин был самым настоящим "паршивым

интеллигентом" - очки, острый кадык на тонкой шее, костлявые руки и большие беззащитные глаза.

Он почти плача рассказал о том, как только что отправил отца в клинику.

Потом все трое выпили. Игорь даже предложил тост за знакомство, Сергей ему явно понравился.

Уже слегка захмелев, Носорог спросил Игоря о трудностях и проблемах.

– Видите ли...
– начал тот, трезвея.
– Не в отце дело. Старенький, конечно. Тут разбираться надо с логарифмической линейкой, а не с топором. Думаю это связанно с моей работой. Тему прикрыли. Перебивались с хлеба на квас, и вдруг меня приглашает к себе депутат... Круглов...

Сергей про себя отметил, что фамилию эту слышит не впервые.

И Филин все рассказал. Упомянул и о приходе Иванова, о вербовке, о том, что сделал запись на диктофон этой самой вербовки, да еще присовокупил туда же свои собственные соображения относительно возни вокруг его работы над проектом.

– Где эти записи?
– спросил Сергеи.

– Оставил Вике, бывшей своей. Мы с ней... ну, в общем, не живем, но официально еще не развелись. А может, и не надо разводиться?..

– Это точно, - согласился Сергей. Выложив все, Игорь Филин как будто снова захмелел.

– А может, ну их всех в баню?
– взыграло в нем ретивое.

– С федералами надо держать ухо востро, - остудил его Носорог.
– Что ты для них? Тьфу. Растереть и смыть. Это же промышленный шпионаж...

– Какой промышленный? Мы ж на оборонку пахали... Мамочки...
– вдруг стало Филину страшно.
– Чего делать-то, ребята?

– Завтра идите в больницу к батюшке, а мы справки наведем, - добавил Сергей, отметив про себя, что и фамилия Иванов ему уже попадалась.

– Иванов?
– спросил Носорог.
– А я сегодня уже ждал одного человечка с информацией на какого-то Иванова.

– Кого?
– спросил Сергей.

– Такого Феликса - охранник у Мурыгина.
– Правда, он чего-то не явился. Странно...

– Ясно, - уверенно сказал Сергей, хотя кто такой Мурыгин, он и знать не знал.

– Ты, главное, никуда не рыпайся, - внушал Игорю Носорог.
– Особо не светись. Сейчас уже поздно, а завтра я твоей Вике брякну. Пусть она кассеты поглубже спрячет. Если тебя на фук попробуют взять, ты нас посредниками назови, мы им такие кассеты покажем, мало не покажется. Правда, Серега? обернулся он к Пастухову.

– Истина, - уверенно кивнул тот. Они дернули на посошок, и Носорог с "помощником", попрощавшись, ушли. Док ждал их во дворе.

– Ну?

– Игорь сегодня уже никуда не рыпнется, - сказал Пастухов, а вот к нему может кто-нибудь пожаловать.

– Зачем?

– Мало ли любопытных на свете. Ты только проследи, куда этот любопытный потом уйдет.

– Ясно.

– В пять часов пришлю тебе смену.

– А если его попытаются увезти?

– А ты не давай.

Глава тридцать седьмая

Стамбул. 15 января 2000 года. Подземные толчки силой до восьми

баллов по шкале Рихтера сотрясли вчера крупнейший город Турции.