Пески Марса. Остров дельфинов
Шрифт:
Ему пришлось прикрепиться ремнями – ничтожное притяжение Деймоса мешало ему сидеть. Марс был в третьей четверти и медленно рос. На четырнадцать тысяч километров ближе к нему, на темном фоне неосвещенной части, ослепительно сверкал Фобос. Гибсону хотелось бы узнать, что же творится на маленькой внутренней луне. Ну ничего, ждать недолго! А пока что невредно поупражняться в аэрографии. Вон там…
– Мистер Гибсон!
Он удивленно оглянулся.
– А, Джимми! Вы тоже устали?
Раскрасневшийся Джимми, как и он сам, явно нуждался в воздухе.
– Большой какой-то, – сказал он, ни к кому не обращаясь.
Гибсон с ним не согласился:
– Меньше Земли. И вообще ваше замечание бессмысленно. Большой по сравнению с чем? Какой он должен быть, по-вашему?
Джимми долго думал.
– Не знаю, – печально сказал он. – А все-таки он слишком большой.
Тут все слишком большое.
Беседа заходила в тупик. Гибсон решил изменить тему:
– Что вы думаете делать на Марсе?
– Ну, поброжу по Порт-Лоуэллу, выйду наружу, посмотрю пустыни.
Хотелось бы немножко поисследовать.
Гибсону это понравилось; но он знал, что для мало-мальски ценного исследования Марса нужны и снаряжение, и опытные спутники. А Джимми вряд ли удастся попасть в научную экспедицию.
– Я вот что придумал, – сказал он. – Кажется, они должны мне показывать все, что я захочу. Попробую организовать поход-другой в неисследованные районы. Пойдете со мной? Может, наткнемся на марсиан.
Эту присяжную шутку повторяли с тех самых пор, как первые космолеты принесли печальную весть об отсутствии марсиан. Однако многие еще надеялись разыскать разумную жизнь в неисследованных районах планеты.
– Да, – сказал Джимми. – Вот было бы здорово! И никто мне не может запретить. На Марсе я делаю, что хочу. Так в контракте написано.
Он сказал это воинственно, словно бросил вызов начальству, и Гибсон благоразумно промолчал.
Молчали они несколько минут. Потом очень медленно Джимми поплыл вдоль искривленной стены. Гибсон поймал его и прикрепил ремнями – в сущности, Джимми мог спать и здесь. У Гибсона уже не было сил тащить его в каюту.
«Интересно, правда ли, что наша сущность проявляется только во сне?» – думал Гибсон. Спящий Джимми выглядел на редкость мирно и кротко; а может, его просто красил алый свет Марса? Гибсон все же надеялся, что это не обман зрения. Ведь не случайно Джимми его разыскал. Конечно, сейчас он не отвечает за свои действия и наутро, может быть, все забудет… Нет, решил Гибсон, Джимми захотел – пусть еще не совсем сознательно – дать ему возможность исправиться.
Он, Гибсон, – на испытании.
Когда наутро Гибсон проснулся, у него нестерпимо звенело в ушах. Он побыстрей оделся – звенело так, словно «Арес» разваливался на куски, – и выбежал в коридор. Там он наткнулся на Маккея, и тот на ходу крикнул ему: «Ракета прибыла! Бегите скорей!»
Гибсон растерянно почесал за ухом.
– Что ж мне не сказали? – заворчал он и тут же вспомнил,
Он ринулся в каюту и стал швырять как попало вещи в чемодан.
Космолет то и дело дергался, и Гибсон не мог понять, в чем тут дело.
В воздушной камере его ждал озабоченный Норден. Был там и доктор Скотт, тоже готовый к вылету. Он с превеликой осторожностью держал металлический ящик.
– Счастливого пути! – сказал Норден. – Увидимся дня через два, когда мы тут все разгрузим. А, чуть не забыл! Подпишите-ка вот это.
– Что это? – спросил подозрительный Гибсон. – Я ничего не подписываю без моего агента.
– Прочитайте, – ухмыльнулся Норден. – Исторический документ.
На листе превосходной бумаги было начертано:
«Сим удостоверяется, что Мартин Гибсон был первым пассажиром космолета „Арес“».
Внизу, после даты, оставалось место для подписей. Гибсон размашисто подписался.
– Ну, я пошел, – сказал Норден. – Остальные снаружи. Пойдете мимо – попрощаетесь. До Марса!
Гибсон залез в скафандр; на этот раз он чувствовал себя ветераном.
– Надеюсь, вы понимаете, – объяснял Скотт, – что, когда все наладится, пассажиры будут переходить в ракету по трубе.
– Они много потеряют, – откликнулся Гибсон.
Дверь открылась, и они медленно двинулись на Деймос. Теперь Гибсон понял, почему стоял такой звон. Большая часть обшивки южного полушария была отодвинута, и члены команды – все в скафандрах – выгружали и складывали груз. Гибсон понадеялся, что его багаж не толкнут нечаянно в космос и не сделают, таким образом, третьим, самым маленьким спутником Марса.
Осторожно пробираясь вслед за Скоттом к небольшой ракете, Гибсон прощался по радио со своими спутниками.
– Так-так, – доносился до него голос Бредли. – Всю работу свалили на нас.
– Ничего, – засмеялся Гибсон. – Зато вы самые образованные грузчики в Солнечной системе!
Пилот помог им влезть в ракету. Скафандры они оставили на Деймосе, для своих преемников. Это было нетрудно: выйдя из скафандров, они снова открыли дверцу тамбура, а остальное сделал вырвавшийся на волю воздух. Потом пилот повел их в кабину, усадил в мягкие кресла и посоветовал расслабить мышцы.
Где-то негромко зарычало, что-то вдавило Гибсона в кресло. Утесы и горы Деймоса понеслись вниз. Гибсон в последний раз увидел «Арес» – серебристые гантели в жутком нагромождении скал.
Только второй рывок освободил их от Деймоса. Сперва они двигались вокруг Марса по свободной орбите. Несколько минут пилот смотрел на приборы и принимал команды с Марса. Потом он снова нажал на что-то, и двигатели загрохотали опять. Ракета вырвалась с орбиты Деймоса и падала на Марс. Все это было межпланетным рейсом в миниатюре. Вместо трех месяцев – три часа, и расстояние куда меньше, а в остальном то же самое.
– Ну вот, – сказал пилот, оставляя пульт и поворачивая к ним сиденье. – Хорошо тряхануло?